Новое Время (Украина), 4 апреля 2023

Большое жюри округа Нью-Йорк предъявило бывшему президенту США Дональду Трампу обвинения в бухгалтерских преступлениях (они связаны с выплатой денег за молчание актрисе фильмов для взрослых Сторми Дэниэлс) спустя две недели после выдачи Международным уголовным судом ордера на арест президента России Владимира Путина за военные преступления, а именно — депортацию детей из Украины. Два этих дела проливают свет на возросшую и потенциально опасную роль судов в политике, как внутренней, так и международной.

Оба этих события являются историческими. Обвинение Трампа — это первый случай в истории США, когда обвиняется президент, действующий или бывший. А международные суды выдавали ордера на арест глав государства лишь в единичных случаях, и никогда речь не шла о лидере одной из крупнейших держав. Такие судебные действия станут важным прецедентом и могут привести к колоссальным последствиям, даже если ни в одном из случаев не будет вынесен приговор. Вопрос в том, будут ли это хорошие прецеденты, и окажутся ли последствия в целом позитивными.

Со времен Нюрнбергского процесса после Второй мировой войны цель международного уголовного права заключалась в институционализации правовой ответственности за деяния, совершенные во время войны. Большинство международных уголовных судов работали под эгидой Совета Безопасности ООН, а это означало, что их нельзя было использовать против любого из пяти постоянных членов этого органа, обладающих правом вето (Китай, Франция, Великобритания, Россия и США). Но Международный уголовный суд (МУС) намеренно создан таким образом, чтобы не быть зависимым от ООН. И хотя Россия не признает юрисдикции МУС, ее признает Украина, и именно на этом основании действует МУС.

По словам прокурора МУС Карима Хана, ордер на арест дает надежду, что Путин будет «привлечен к ответственности» за свои преступления против украинских детей и, вероятно, за множество других преступлений, которые были совершены по его приказу в Украине. Кроме того, даже если Путин не попадет на скамью подсудимых в Гааге, ордер на арест мог бы, по мнению МУС, «помочь предотвратить совершение новых преступлений» на территории Украины. Гарольд Кох, профессор Йельской правовой школы и бывший юрист Госдепартамента США, считает, что ордер позволит делегитимизировать, изолировать и ослабить Путина, уменьшив его переговорные возможности.

Однако Стивен Помпер, бывший коллега Коха по Госдепартаменту, полагает, что ордер на арест может привести к серьезным «негативным последствиям». Помпер, который сейчас работает политическим директором в Международной антикризисной группе (ICG), обеспокоен тем, что выдача ордера может повысить опасность и деструктивность Путина, помешать дальнейшему мирному процессу, а также воспрепятствовать многостороннему сотрудничеству с Россией по ряду вопросов, например, в сфере гуманитарной помощи Сирии и Афганистану. Данный шаг может также нанести ущерб легитимности самого МУС, особенно в том случае, если выдача ордера приведет к снижению международной поддержки суда, или же если страны будут отказываться выполнить свою юридическую обязанность арестовать Путина и передать его в Гаагу при появлении у них такой возможности.

Схожие проблемы осложняют уголовное преследование Трампа. Он заслуживает того, чтобы его отправили в тюрьму, если он действительно нарушил уголовное право Нью-Йорка. И тот факт, что это бывший президент, не имеет никакого значения. Вынесение приговора столь могущественной фигуре стало бы доказательством верховенства закона. Кроме того, по мнению Александра Бернса, предъявленное обвинение может политически навредить Трампу, показав сомневающимся избирателям, что он порочен и не подходит для должности президента.

Впрочем, эффект обвинения может быть и совершенно обратным. Выдвинутые окружным прокурором Нью-Йорка Элвином Брэггом обвинения многие считают слабыми, в том числе один из уважаемых юристов, который сам работал над этим делом ранее. Из-за этой слабости обвинений, а также в свете связей Брэгга с Демократической партией, основная часть республиканцев будет считать это обвинение политически мотивированным, и они уже начали политическую битву с Брэггом.

Трудно оценить краткосрочные политические аспекты обвинений Брэгга и разъяренной реакции на них Трампа. Но, судя по всему, этот эпизод негативно повлияет на более серьезное и убедительное расследование, которое ведет против Трампа специальный федеральный прокурор Джек Смит. У Смита есть сильные доказательства, особенно касающиеся наличия документов правительства США (многие из них с грифом «совершенно секретно») в доме Трампа в Мар-а-Лаго.

Ожидаемое обвинение по федеральному делу неизбежно вызовет споры, потому что его предъявит министерство юстиции администрации Байдена, а Трамп уже выдвинул свою кандидатуру в президенты (выборы состоятся в 2024 году). Но поскольку сейчас уже предъявлены обвинения в Нью-Йорке, у дела, расследуемого Смитом, появится дополнительная проблема — оно будет выглядеть как очередной прокурорский наезд.

Возможно, кто-то сочтет все эти опасения по поводу практических последствий уголовного преследования Путина и Трампа не имеющими никакого значения. Оба совершили очень плохие поступки, а верховенство закона требует их наказания. Fiat justitia, ruat caelum — пусть торжествует правосудие, даже если рухнут небеса.

Но это нереалистичный взгляд на функционирование уголовного права во внутренней и международной политике с высокими ставками. Если выдача МУСом ордера на арест Путина приведет к увеличению числа погибших и к усилению страданий по сравнению с тем, что было бы в ситуации без ордера, тогда этот суд и проект международного уголовного права в целом будут дискредитированы. А если выдвинутые в Нью-Йорке обвинения усилят Трампа (и особенно, если их будут затем рассматривать как первое из серии событий, приведших к его переизбранию), или если они спровоцируют дестабилизирующую внутреннюю борьбу по принципу «око за око», тогда многие американцы сочтут их потом трагической ошибкой.

Мы не знаем, действительно ли так будет, и будут ли все эти события рассматриваться подобным образом. Но если это произойдет, тогда совершенно очевидно, что правосудие не восторжествует.