Новое Время (Украина4 января 2022

Война России против Украины длится уже более десяти месяцев. По данным ООН, тысячи мужчин и женщин погибли, борясь за независимость и свободу своей страны, тысячи были ранены, более шести тысяч мирных жителей погибли и десятки тысяч получили ранения. Целые города лежат в руинах. По данным Всемирного банка, экономическое производство в Украине сократилось почти наполовину. Его инфраструктура систематически разрушается, в отдельные периоды около десяти миллионов человек оставались без электричества, отопления и воды. Также целенаправленно подвергаются обстрелам больницы, школы, университеты, театры и другие заведения. Более трети населения — около 14 млн — покинули свои дома, около половины — за границей. Существует опасность того, что весь этот ужас — война на истребление в центре Европы — может стать лишь фоновым шумом в ежедневном потоке новостей.

По сравнению с предыдущей системой координат немецкая политика кардинально изменилась после 24 февраля 2022 года. Упало одно табу за другим. Мы поставляем Украине танковые гаубицы и современные средства противовоздушной обороны и стали сторонниками ее вступления в Европейский Союз. Десятилетие запущенности Бундесвера должны быть отвергнуты в течение нескольких лет, а его оперативная способность в Альянсе восстановлена. Энергетическое партнерство с Россией, культивировавшееся вопреки любой критике со стороны наших союзников, отменено. Мы быстро избавляемся от зависимости российских нефти и газа. Глянцевый имидж России рушится перед лицом зверств в Украине. Вместо этого «безопасности только с Россией» на повестке дня — безопасность от неоимперских амбиций Москвы.

Урок усвоен, Германия взяла правильный курс? С точки зрения многих партнеров картина иная. Для них «переломный момент» зашел в тупик. Отношение немецкого правительства, особенно канцлера, к войне в Украине для них остается загадкой. Какую цель преследует Германия в результате этой войны? Почему до сих пор нежелание поставлять системы вооружения, которые могли бы изменить баланс сил на фронте в пользу Украины? Почему упрямое «нет» Мардеру и Леопарду, которые нужны для освобождения оккупированных Россией территорий? И зачем неоднократные обращения к Путину, известному военному преступнику, чтобы он наконец понял, что так дальше продолжаться не может?

Раздражение вовсе не случайно. Олаф Шольц не говорит прямо. Его месседжи оставляют впечатление умышленной двусмысленности. Однако противоречия в правительственной коалиции откровенно очевидны. Министр иностранных дел Бербок постулирует, что Россия должна «стратегически проиграть эту войну». Вице-канцлер Хабек требует поддержать Украину «так, чтобы она могла победить». Канцлер стоически придерживается своей формулы «Россия не должна выиграть, Украина не должна проиграть». Это оставляет большой простор по маневру для возможного исхода войны.

Олаф Шольц тем временем говорит о «российском неоимпериализме» как опасности для Европы. При этом он говорит о «серьезных разногласиях во взглядах» и призывает В. Путина «вывести свои войска и таким образом создать возможность для взаимопонимания». Что же сейчас действует? Осознание того, что мы имеем дело с режимом, который объявил войну не только Украине, но и Западу — либо же надежда на то, что Путин поймет, что он «заблудился»? Те, кто надеются на прозрение Путина, надеются зря. Такие иллюзии лишь укрепляют его намерения продолжать войну, пока Запад не устанет. Пока он может надеяться на достижение своих военных целей, переговоры являются лишь тактическим приемом Кремля, дабы выиграть время для последующего наступления и расколоть Запад.

Учитывая лобовую атаку на европейский мирный порядок и большое количество российских военных преступлений, говорить о «разногласиях во взглядах» столь же раздражительно, сколь и показательно. За этим все еще стоит желание, чтобы Европа могла договориться с Путиным. Это не только игнорирует остроту конфликта. Это также блокирует любую перспективу перемен к лучшему в России. Все без исключения релевантные голоса российской оппозиции от Навального до Мемориала делают ставку на поражение военной кампании против Украины. Только она может привести в движение отрезвление от заблуждения великой российской империи. Пока Россия будет следовать своей имперской одержимости, не будет ни стабильного мира в Европе, ни шанса на демократический поворот в самой стране.

Устойчивым мотивом в заявлениях канцлера является опасение эскалации войны. Это сопровождается нежеланием поставлять оружие, которое могло бы переломить ситуацию в пользу Украины. Результатом такого самоограничения, однако, является то, что Путин все больше наращивает насилие против Украины, не опасаясь адекватной реакции со стороны Запада. Те, кто разрешает диктовать свою политику страха перед эскалацией, позволяют Путину сохранять контроль над эскалацией. Мы заставляем Украину вести асимметричную войну, в которой Россия все еще может наращивать свои атаки, не опасаясь контрударов.

Должны также помнить о ключевом опыте, который показывает, что все можно сделать иначе. Когда Кремль угрожал применить ядерное оружие, он получил решительный отпор Запада. США и НАТО не оставили никаких сомнений в том, что этот шаг возымеет катастрофические последствия для России, не прибегая к чрезмерной конкретике. С тех пор этот вариант практически не обсуждается.

Сдерживание работает. Остается вопрос, почему он не применяется также в условиях уничтожения средств к существованию Украины обычными вооружениями. Почему не выдвинут ультиматум Москве с требованием немедленно прекратить атаки на украинское гражданское население и инфраструктуру — иначе НАТО откажется от воздержания в поставках наступательных вооружений и массово усилит экономические санкции?

Если попытаться расшифровать противоречивые сигналы из Офиса канцлера, вырисовывается негласная закономерность: во-первых, война в Украине должна быть локализована и ни в коем случае не перерасти в конфликт между Россией и НАТО. Во-вторых, ни одна из сторон не должна выиграть в военном плане. Мы вооружаем Украину только в той мере, в какой она может защитить себя ценой больших жертв, но не может перейти в контрнаступление. В-третьих, мы делаем ставку на то, что противники в конце концов будут настолько истощены, что война заморозится и будет достигнута договоренность о прекращении огня. Затем, в-четвертых, мы будем вмешиваться с помощью в восстановлении остальной Украины и будем параллельно вести переговоры с Кремлем о совместном европейском порядке безопасности. В-пятых, мы воздерживаемся от привлечения российского руководства к ответственности за военные преступления в Украине: ведь это помешает дипломатическому урегулированию.

Такая стратегия была бы роковой по нескольким причинам. Это затянет войну с неопределенным результатом, но с увеличением количества жертв и ростом разрушений в Украине. В то же время это подбодрило бы Путина и уничижило бы демократические силы России. Наконец, это усугубит линии раскола внутри ЕС и НАТО и усугубит сомнения в роли Германии. И последнее, но не менее важное: это будет смертельным ударом по международному праву, если лица, ответственные за вопиющую агрессивную войну и ужасающие военные преступления, будут вновь подняты до статуса дипломатических партнеров.

Оппонентом Путина является демократический Запад. Не только по геополитическим соображениям, но и потому, что он не уважает и боится либеральную демократию. Украина хочет стать частью этого сообщества ценностей. И потому он тоже хочет либо покорить её, либо уничтожить. Украина сегодня — наряду с Ираном — является центральным театром глобального конфликта между демократией и авторитаризмом. Итог этой войны имеет значение далеко за пределами Европы.

Для Германии и других западноевропейских государств нерационально, с точки зрения реальной политики, пребывать в стороне и наблюдать за разрушением страны, которая, как никто другой, борется за защиту фундаментальных ценностей Европы. За это заплатит не только Украина. Европейскому проекту также будет нанесен непоправимый ущерб. Наша политика не успевает за эскалацией российской войны на уничтожение. Пора положить конец стратегической неопределенности. Мы должны сделать все от нас зависящее для того, чтобы Украина смогла успешно защитить свою свободу и единство. Это главный вызов в новом году.