Новое Время (Украина), 7 мая 2022

Чуть более тридцати лет назад я написал статью, описывающую, как это происходит, используя знакомые метафоры эскалации — когда война может постепенно достигает уровней все большей жестокости и опасности, — и трясины — когда воюющие стороны могут увязнуть в безвыигрышном конфликте, который они не смеют проиграть.

Я отметил: «Они предупреждают явно самодовольных о потенциально опасных последствиях начала прямых военных действий даже в самых скромных масштабах. Оба вызывают в воображении образ одной вещи, ведущей к другой, цепи событий, которая превратит самый сдержанный первый шаг в настоящую катастрофу. Шагните на этот эскалатор и неумолимо подниметесь по шкале насилия, пока, в конце концов, не достигнете холокоста. Шагните в трясину, и вы скоро увязнете, будете метаться и не сможете вырваться».

Обе озабоченности теперь очевидны в дискуссиях вокруг российско-украинской войны. Высокопоставленные британские министры, а теперь и официальные лица НАТО предупреждают, что война может затянуться не только до 2023 года, но, возможно, и на годы после этого. В то же время растут опасения, что война может выйти за границы, в которых она до сих пор удерживалась. Больше всего беспокоит то, что это может привести к использованию Россией ядерного оружия.

Нарратив Москвы уже обострился, превратив войну в защиту русскоязычных на Донбассе в экзистенциальную борьбу благородной цивилизации против объединенных русофобских, а в некотором смысле и сатанинских, НАТОвских сил. Возможность проигрыша не допускается. Публично Путин по-прежнему выражает уверенность в том, что его силы победят. Аналогичную уверенность выражает и Владимир Зеленский. Кто из этих двух лидеров окажется прав, решит испытанием боем.

Может случиться так, что эта битва закончится тупиком, что приведет к трясине. Конечно, обе стороны не смогут поддерживать войну такой интенсивности очень долго, поэтому может быть какое-то временное перемирие или просто взаимное истощение, что приведет к ослаблению боевых действий, продолжению их на более низком уровне в течение некоторого времени, прежде чем темп снова наберет обороты. Возможно, это то, что происходит с марта 2014 года, когда Россия захватила Крым.

Даже если в нынешней битве за Донбасс произойдет значительный прорыв одной из сторон, это не обязательно приведет к завершению войны. Это потребует, чтобы проигравшая сторона признала политические последствия поражения, а победившая сторона признала, что она достаточно добилась. При нынешнем положении дел украинское правительство ни за что не согласится на что-то меньшее, чем возврат к ситуации до вторжения, и будет подвергаться давлению со стороны населения, если дело зайдет так далеко, что появится возможность вернуть анклавы Донецка и Луганска. Если Москва достигнет своей нынешней цели по захвату всей территории Донбасса, то она уже пообещала вернуться к более глобальным целям, от которых ей временно пришлось отказаться.

Трясины

Для этого нового витка войны россияне получили более унифицированную командную структуру, а генерал Александр Дворников руководит всеми операциями. Задача, с которой он сталкивается, непростая. Силы под его командованием по-прежнему рассредоточены по обширной географической территории, что сопряжено с множеством оперативных задач. Подразделения, с которыми ему приходится работать, часто находятся в плохом состоянии. Поскольку у России нет достаточных резервов, батальонные тактические группы (БТГ) были брошены в бой, так и не оправившись от жарких боев на севере, где они понесли потери в технике, личном составе и утратили моральный дух. У них по-прежнему плохое руководство и они ограничены в движениях, но и сейчас ещё и недоукомплектованы. Им мешала плохая погода и необходимость пользоваться дорогами, что делало их такими же уязвимыми для засад, с которыми они столкнулись на севере.

Основная цель, по-видимому, заключается в том, чтобы окружить и ликвидировать Операцию объединенных сил Украины, устоявшиеся силы, которые долгое время защищали линию соприкосновения с сепаратистами в Донецке и Луганске, а теперь занимают серповидную полосу с севера на юг между российскими позициями на Донбассе. Вместо смелых маневров первой фазы подход Дворникова кажется более методичным: он использует артиллерию, чтобы ударить по целевым районам, затем продвигается с бронетехникой и пехотой, чтобы исследовать слабые места, а потом пытается их использовать. Это обеспечило определённый ограниченный успех под Изюмом, который в течение некоторого времени считался наиболее перспективным районом для наступления россиян и где Россия концентрирует свои усилия, с недавних пор подкрепляя этот фронт дополнительными подразделениями. Их проблема, по-видимому, заключается в том, что пока у украинских сил нет адекватного ответа на огневую мощь, российские боевые части, которые идут до конца, не справляются с задачей и поэтому уязвимы для контратак. Даже там, где они продвинулись вперед, прогресс идет медленно. И хотя по всему фронту идет сильный обстрел украинских частей, пока нет признаков сопоставимого наступления в других местах, которое позволило бы им завершить движение и взять противника в клещи.

Украинцы держат линию соприкосновения, где у них есть сильные оборонительные позиции, а в районе Херсона украинские силы совершают небольшие прорывы против российских позиций.

Об украинских потерях мы слышим гораздо меньше, чем о российских, но они тоже, безусловно, накапливаются. Несмотря на высокую мотивацию, их войска страдают от усталости и напряжения от необходимости удерживать оборонительные позиции под постоянным огнем. Это изнурительная битва, и неудивительно, что мы видим некоторые успехи россиян. На данный момент главная украинская задача в том, чтобы поглотить и притупить российское наступление, даже если для этого придется «торговать» пространством, чтобы выиграть время. Чем дольше они будут мешать русским, тем сильнее станет их позиция по мере того, как начнут поступать новые поставки вооружения. При этом их приоритетом будет максимальное истощение и без того истощенных российских сил. В конце концов, они смогут начать свои собственные наступления.

Вот почему так важна военная помощь Запада. Министр обороны США Ллойд Остин провел встречу около 40 доноров на авиабазе Рамштайн в Германии. Украина все еще должна получить все, что ей обещали, и потребуется время для обучения и включения систем в свои передовые части. Но разницу не следует недооценивать. Например, 72 155-мм гаубицы США (половина из которых доставлены, а половина находятся в пути) со 144 000 артиллерийских снарядов имеют в три раза большую дальность стрельбы, чем нынешняя украинская артиллерия. Еще одна часть американского пакета — 10 противоартиллерийских радаров AN/TPQ-36, способных обнаруживать и отслеживать артиллерийские и ракетные обстрелы для облегчения контратак.

Ожидаемое влияние этих систем помогает объяснить, почему Россия не потратила время, как некоторые ожидали, на переформирование своих сил, чтобы лучше справиться с суровостью новых битв. Они могут пополнить часть своих запасов, но не все, поскольку многие производства зависят от компонентов, которые можно получить только на Западе. Уже поступали сообщения о том, что производители танков были вынуждены закрыться, поскольку санкции лишают их ключевых деталей. Были некоторые сообщения о том, что Китай поставляет оборудование и запасные части, в том числе грузовики, но ничего серьезного. У Китая до войны были хорошие отношения с Украиной, и президент Си, должно быть, уже задается вопросом, не поставил ли он не на ту лошадку.

Есть проблемы и с кадрами. Независимо от того, составляет ли число россиян, погибших в бою, 15 000 человек, как предполагают американцы, или 21 000, что является украинской цифрой, если добавить тех, кто пропал без вести, попал в плен, ранен или травмирован, это серьезный удар — четверть или более от первоначально собранного для наступления войска. Эта цифра сопоставима и потерям в технике. Найти кадровую замену, убедив, например, призывников записаться на более продолжительную службу, непросто. Поскольку русские все еще несут потери и повреждения техники, вполне может случиться так, что, как утверждал Майкл Кофман, это наступление «может быть последним, которое российские военные способны начать, прежде чем они превратятся в отработанное войско».

Отсюда и давление на русское командование, чтобы оно демонстрировало быстрые результаты. Одной из ключевых дат в дневнике является 9 мая, день, когда Россия празднует победу над нацистской Германией, устраивая грандиозные парады. Важность этой даты не уникальна для России. Это событие, которое США, Великобритания и Франция, и, если уж на то пошло, и Украина, также могут отмечать. В настоящее время оно имеет наибольшую значимость для России, так как Великая Отечественная война положена в основу ее национальной идеологии. Не так давно предполагалось, что Путин ждет какого-то триумфа, чтобы объявить о нем на параде. Пока ничего похожего не произошло — даже полного контроля над разрушенным Мариуполем пока нет. Путин надеялся, что Донецкий и Луганский анклавы, а возможно, и Херсонская область смогут провести референдумы об их присоединении к Российской Федерации. Это уже несколько раз откладывалось, и кажется маловероятным, что ситуация будет достаточно стабильной для дальнейших попыток в ближайшее время (даже если бы можно было серьезно относиться к таким голосованиям).

Теперь вопрос в том, сможет ли Путин использовать этот знаменательный день, чтобы превратить свою специальную военную операцию в настоящую войну и объявить полную мобилизацию. Такое заявление может быть встречено с приливом патриотического энтузиазма, но на самом деле оно не обеспечит краткосрочного решения текущих проблем России в полевых условиях, поскольку требуется много месяцев, чтобы привести новых призывников и старых резервистов в состояние боевой готовности. Это также стало бы сигналом того, что война в Украине действительно превратилась в трясину и что русский народ должен готовиться к месяцам боли и жертв.

Эскалация

Это фон для нынешних опасений, что Путин начнёт эскалацию войны. Если в течение следующих нескольких недель будет достигнуто мало успехов и российские войска будут вынуждены перейти к обороне, не почувствует ли Путин, что у него нет другого выбора, кроме как резко поднять ставки, возможно, с помощью ядерного оружия?

Главную озабоченность Москвы вызывает степень помощи Запада Украине, и вопрос эскалации следует рассматривать именно в этом свете. Министр иностранных дел Сергей Лавров, который выглядит как чередующийся поток угроз и заверений, включаемый и выключаемый Путиным, приветствовал Генерального секретаря ООН, выразив свою заинтересованность в дипломатическом решении. Но затем обвинил НАТО в участии в битве против России с помощью вооружения Украины, заявив, что это создало серьезный и реальный риск ядерной войны. «Опасность серьезная, реальная. И мы не должны ее недооценивать, — сказал Лавров. — НАТО, по сути, ведет войну с Россией через посредников и вооружает этих посредников. Война есть война»

Контекстом была конференция Остина в Рамштайне. Если Лавров пытался послать месседж канцлеру Германии Шольцу о том, что ему следует опасаться того, что неправильная продажа оружия может привести к более широкой войне, то его замечания не возымели должного эффекта, поскольку Берлин объявил, что 50 зенитных танков «Гепард» будут быть доставлены в Украину.

Во всяком случае, для России было немного поздно превращать сделки с оружием в «красную черту», ​​поскольку эта черта была давно пересечена. Возможно, тогда Россия не думала, что это будет иметь большое значение. В настоящее время он остался далеко позади с каждым согласованным увеличением количества и качества поставок оружия. Посол России в Вашингтоне пожаловался, что американцы «подливают масла в огонь». Его ответом стала официальная дипломатическая нота, в которой подчеркивалась «неприемлемость такой ситуации» и требовалось положить конец этой практике.

Страны НАТО поддерживают Украину, поскольку она осуществляет свое неотъемлемое право на самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Украина преследует свои политические цели. Вот почему так же важно избегать любых предположений о том, что НАТО навязывает Киеву военные цели, точно так же как предположения о навязывании Киеву мирного соглашения. Пока нет большого расхождения целей. Ллойд Остин говорил об ослаблении России «до такой степени, чтобы она не могла делать «такие вещи, как вторжение в Украину». Хотя это предполагает не только обеспечение того, чтобы Украина победила Россию, но на практике одна цель достигает другой. Точно так же амбициозные военные цели, изложенные министром иностранных дел Великобритании, включая отмену аннексии Крыма, совпадают с целями Киева.

Но с ними вполне может оказаться трудно встретиться, и было бы прискорбно оказаться в положении, когда Украина каким-то образом считалась бы потерпевшей неудачу, если бы они этого не сделали. Сейчас существует единство вокруг утверждения о том, что российское вторжение должно потерпеть неудачу, и будет показано, что оно провалилось, но, вероятно, будет лучше, если оставить заявления о том, чего западные страны хотели бы, чтобы произошло.

Есть два вопроса особой чувствительности. Во-первых, будут ли нападения на российскую сторону границы. Уже произошел ряд взрывов и пожаров на складах горючего и складах оружия, ответственность за которые никто не взял на себя. Советник Зеленского Михаил Подоляк отметил, что склады в таких областях, как Белгородская и Воронежская, использовались для поставок топлива для военной техники в Украине. Он написал, что обезоружить их было «очень естественным процессом», добавив: «Карма — жестокая вещь».

Госсекретарь США Энтони Блинкен заметил, что в принципе нет причин, по которым Украина не должна атаковать военные объекты в России, если она захочет это сделать. Однако, если это будет происходить с какой-то регулярностью и с большим влиянием, Россия может рассматривать это как новый этап войны, который в принципе оправдывает использование всех военных средств для защиты Родины. В ответ на комментарии министра вооруженных сил Великобритании Джеймса Хиппи о том, что использование подаренного Великобританией оружия для поражения целей в России «не обязательно будет проблемой», Минобороны России предупредило, что если Украина совершит такие действия, «немедленно приведет к нашему пропорциональному ответу».

«Как мы и предупреждали, Вооруженные силы России готовы круглосуточно наносить ответные удары дальнобойным высокоточным оружием по центрам принятия решений в Киеве. Советники одной из западных стран, присутствующие в украинских центрах принятия решений в Киеве, „не обязательно будут проблемой“ для России при принятии решения о ответном ударе».

Что несколько типично для России, вместо того, чтобы держать потенциал в резерве на тот случай, когда Украина использует западные системы для нападения на российскую территорию, она сразу же решила отправить две крылатые ракеты в центр Киева, одна из которых приземлилась недалеко от того места, где находился генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш.

Ядерная угроза приберегается для самой серьезной формы внешнего вмешательства — прямого участия в боевых действиях одной или нескольких стран НАТО. Это было приоритетом сдерживания с самого начала конфликта. Путин пригрозил «молниеносным» возмездием любым западным странам, которые вмешаются на стороне Украины. Это красная линия, признанная и соблюдаемая до сих пор странами НАТО. Его точка зрения была подчеркнута успешными испытаниями межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) «Сармат» 20 апреля, которые Путин должным образом охарактеризовал как дающие «пищу для размышлений» потенциальным противникам. Со своей стороны, президент Байден преуменьшил угрозу, призвав Россию в четверг не делать «пустых комментариев по поводу применения ядерного оружия».

Все эти ядерные предупреждения зависят от стратегических систем, а не от так называемого ядерного оружия поля боя. Нет никаких признаков того, что Россия готовится применить в бою это или, если уж на то пошло, химическое оружие. Ни в том, ни в другом случае это не помогло бы получить военное преимущество. Ядерный взрыв на поле боя имел бы значение, если бы там была большая и заметная концентрация украинских сил, готовящихся к наступлению, но даже если бы это было так, у России есть оружие, которое может вызвать массированные взрывы. Если бы не было возможности получить военное преимущество, единственной причиной для применения ядерного оружия было бы сигнализировать о начале процесса эскалации, таким образом преодолевая жизненно важный порог без какой-либо материальной стратегической выгоды и с неопределенными последствиями, в том числе потенциально вызывающими полную… масштабной войны с НАТО Россия старается избежать.

В российской политике уже есть признаки отчаяния, такие как прекращение поставок газа в Польшу и Болгарию, потому что они отказываются платить в рублях, что говорит о том, что Москва ищет способы подорвать европейскую поддержку Украины. Она неразборчива в угрозах, постоянно предупреждая о непредсказуемых последствиях, например, когда обсуждались жесткие экономические санкции или когда Финляндия и Швеция подают заявки на вступление в НАТО. Однако его угрозы воспринимаются менее серьезно, чем раньше, и он не может предложить ничего положительного. Это уже ослабленная сила.

Необходимое условие для урегулирования путем переговоров, как и всегда, остается: чтобы Москва признала, что эта война идет плохо и что ее краткосрочные военные перспективы плохи. Из-за его прежней напыщенности трудно представить, чтобы смиренный Путин смиренно признал свою грандиозную неудачу. Но если альтернативы представляют собой трясину, которая продлевает страдания, или эскалацию, не приносящую стратегической выгоды, то, возможно, в российской элите, включая высшие военные чины, возникнет больше протестов против продолжения этой бесполезной войны. Они могли бы рассмотреть последствия полного поражения на поле боя на Донбассе и потенциальную ценность согласованного упорядоченного отступления.

Прежде чем мы достигнем этой стадии, нам предстоит пройти через много боев, и, возможно, она никогда не будет достигнута, особенно если российские силы окажутся более успешными в обороне, чем в нападении. Но важно, чтобы потенциальные посредники скорректировали свои предложения с учетом неожиданного и разрушительного хода войны. Когда это началось, сторонники активной мирной дипломатии задавались вопросом, на какой раздел страны можно было бы убедить Зеленского согласиться. Теперь им нужно рассмотреть практические аспекты вывода российских войск из страны. Они должны избавиться от представления о том, что, несмотря на то, что Путин развязал эту пагубную войну, он должен получить какую-то награду, чтобы довести ее до конца, чтобы можно было спасти его «лицо» и предотвратить еще большие бедствия. Лицо Зеленского так же важно, как и лицо Путина.

Проблема с самого начала заключалась не в лице Путина, а в его разуме. Послужной список тех, кто пытался предвидеть его выбор — очень невелик, и постоянные предположения о том, что он может вытворить, когда он приблизится к своему личному Götterdämmerung (Сумерки богов), делают нас более беспокойными, нежели мудрыми. Путин может сделать множество вещей, чтобы выразить свой гнев и разочарование, но ни одна из них не принесет ему долгосрочного стратегического преимущества. Наилучший курс для Украины заключается в том, чтобы придерживаться своей разумной цели изгнания российских войск со своей территории, а НАТО их в этом поддержит.