Новое Время (Украина), 11 февраля 2023

Кликбейт!

Это было проблемой при обсуждении российского вторжения. СМИ привлекают ваше внимание, написав «эскалация!» Не говоря уже о «ядерной угрозе»! Или ещё лучше: «Ядерная война!» Здесь работает принцип получения выгоды — тот самый, который используют российские пропагандисты, постоянно ссылаясь на ядерное оружие. К сожалению, атмосфера того, что должно быть трезвой беседой, больше создается подсчетом долларов, чем подсчетом рисков.

Это одна из причин, почему нам должно быть стыдно за наше обсуждение ядерной войны, но не главная. Наши ядерные разговоры — это способ объявить себя жертвой, а затем обвинить настоящих жертв. Как только мы обращаем внимание на гипотетический обмен ракетами, мы начинаем представлять себя жертвами. Внезапно кажется, что настоящая война больше не имеет значения, поскольку наши жизни (как мы воображаем) в опасности. И в этом, похоже, виноваты украинцы. Если бы только они перестали сражаться, тогда мы все были бы в безопасности. Именно так, конечно, хотят заставить нас рассуждать российские пропагандисты. И это неправильно.

Не просто морально неправильно, хотя, конечно, и морально тоже. Настоящие украинцы по-настоящему сражаются и умирают в войне, которая бесчисленными способами служит нашей безопасности, в том числе за счет снижения риска ядерной войны, о чем я расскажу ниже. И мы тратим наше время на то, чтобы представлять себя жертвами?

Уступать российским ядерным разговорам также неправильно, и это смущает, так же, как и стратегическое мышление. Это пример нарциссической фантазии, нависшей над дискуссиями об американской внешней политике: фантазии о всемогущем подчинении. Это представление, рожденное американской исключительностью и нетерпением, что, поскольку Америка является силой, стоящей за всем, все будет хорошо, если Америка ничего не сделает. Если мы будем делать то, чего хотят российские пропагандисты, и ничего не делать для Украины, то (в этой фантазии) ядерной войны не будет.

В фантазии о всемогущем подчинении Америка обладает волшебной силой — путем полного бездействия восстановить мирный статус-кво, при котором мы все могли бы спать спокойно. Но у Америки нет такой силы. И нет возможности ничего не делать. Американским политикам приходится действовать в определенных условиях, формируемых многими действующими лицами в сложных взаимодействиях, в которых бездействие всегда будет иметь последствия, точно так же, как любые действия всегда будут иметь последствия.

На самом деле ничегонеделание всегда равносильно тому, чтобы что-то делать, и обычно (как в случае с российским вторжением) мы делаем что-то неправильное! В этом случае ничегонеделание (для поддержки Украины) повысит риск ядерной войны. Наоборот, делая что-то конкретное, поставляя Украине оружие, США помогли украинцам уменьшить вероятность ядерной войны.

Я могу привести этот довод только в том случае, если вы последуете за мной в сферу стратегического мышления. Мы должны двигаться шаг за шагом. Фантазия о всемогущем подчинении порождает и высвобождает тревогу. Кто-то в России угрожает; бестолковые комментаторы и пропагандисты усиливают его; а затем мы ищем быстрый способ избавиться от страха. Или: США посылают оружие; бестолковые комментаторы и пропагандисты говорят об эскалации! И опять же, мы ищем быстрый способ освободиться от страха. Когда такие действия входят в привычку, они заменяют размышления о политике рисков и выгод.

В психологическом плане фантазия о всемогущем подчинении понятна. Поэтому давайте понимать ее как психологию — и также понимать, что россияне используют ее как психологию. Фантазия используется против нас. Мы должны вдумчиво относиться к ней, чтобы противостоять ей. И когда мы пытаемся выкарабкаться из-под нее, мы должны понимать, что она существует для того, чтобы мешать стратегическому мышлению.

Итак, глубокий вдох. Россия заинтересована в беспокойстве; средства массовой информации заинтересованы в тревоге; и ваше тело может застрять в тревоге. Преодолеть ее — самое трудное. Как только мы это сделаем, стратегически мыслить станет легко. Это начинается в реальном мире. Россия вторглась в Украину. Это случилось. Мы не можем перенестись обратно в мир 2021 года. (Даже если бы мы каким-то образом могли это сделать, мы просто оказались бы в мире, где Россия вот-вот вторгнется в Украину…). Действуя в мире, в котором произошло вторжение, самая разумная ядерная политика — помочь Украине выиграть войну с применением обычных вооружений. На это есть четыре причины.

Во-первых, если российский ядерный шантаж увенчается успехом, это будет катастрофой для всех. Если какое-либо ядерное государство может принуждать других к чему-либо, ссылаясь на свои ядерные арсеналы, тогда любая внешняя политика становится невозможной, неядерным государствам всегда придется уступать, и ядерные государства будут править миром. Если российский ядерный шантаж увенчается успехом, мы можем ожидать не только нового российского ядерного шантажа, но и ядерного шантажа со стороны других ядерных держав. Мы также можем ожидать, что другие страны создадут ядерное оружие, чтобы противостоять будущему шантажу. Таким образом, поддержка Украины снижает вероятность ядерной войны, показывая, что ядерный шантаж не работает.

Во-вторых, необходимо предотвратить глобальное распространение ядерного оружия. Риск ядерной войны имеет математический характер. Чем больше стран имеют ядерное оружие, тем больше вероятность того, что оно будет применено. Российская политика продвигается в направлении распространения ядерного оружия. Украина фактически отказалась от него. Затем в 2014 году и повторно в 2022-м произошло российское вторжение. Урок для неядерных государств состоит в том, что им потребуется ядерное оружие для сдерживания российского вторжения или вторжения любой ядерной державы. Чтобы предотвратить такой исход, Украина должна выиграть войну с применением обычных вооружений. И поэтому поддержка Украины снижает вероятность ядерной войны за счет снижения вероятности распространения ядерного оружия.

В-третьих, европейский сценарий ядерного противостояния должен быть максимально маловероятным. Этот сценарий представляет собой большую войну между Россией и НАТО, в которой с обеих сторон находятся ядерные державы. В своей советской, а затем и в российской версии это видение десятилетиями преследовало умы американцев и европейцев. Благодаря украинскому сопротивлению такая война гораздо менее вероятна, чем раньше. Силы, которые Россия могла использовать при нападении на члена НАТО, уничтожаются в Украине. Даже в том случае, если Россия каким-то образом начнёт наступление на государство НАТО, любое искушение применить в ответ ядерное оружие будет уменьшено знанием того, что Россия может быть побеждена в войне с применением обычных вооружений. Таким образом, поддержка Украины снижает вероятность ядерной войны, делая менее вероятным европейский сценарий.

В-четвертых, азиатский сценарий ядерного противостояния тоже должен стать максимально маловероятным. В последние пару десятилетий возможность китайско-американской конфронтации из-за Тайваня доминировала в дискуссиях в Вашингтоне. Американцы были разочарованы и напуганы тем, что они считают неизбежной конфронтацией. Идея о том, что какая-то другая страна может отразить эту угрозу, никогда не обсуждалась. Но это то, что происходит сейчас. Сопротивляясь России, украинцы заставили Пекин признать, что наступательные операции рискованны и могут плохо кончиться. Пекин отнюдь не потерял интерес к Тайваню, но можно с уверенностью сказать, что любые резкие шаги откладываются, по крайней мере, на несколько лет.

И это важные несколько лет. Год назад, когда Россия вторглась, общепринятым мнением все еще было то, что Китай является растущей державой. В более широком понимании американцев суть проблемы заключалась в следующем: растущая держава (Китай) должна противостоять слабеющей державе (США). Сейчас гораздо менее очевидно, что Китай является растущей державой. Украинцы отложили самый опасный сценарий; и при этом они, возможно, помогли нам пережить самый опасный момент. Примечательно, что все это они сделали, не вступая в конфронтацию с Китаем. Таким образом, поддержка Украины снижает вероятность ядерной войны, делая азиатский сценарий менее вероятным.

Если мы хотим снизить риск глобальной ядерной войны, то должны вооружать украинцев. Это снижает привлекательность ядерного шантажа, риск ядерного распространения и вероятность опасных сценариев.

Если имеется в виду локальное применение Россией ядерного оружия в Украине, то это другой вопрос. Исключить это невозможно. Но здесь риск, о котором имеют право говорить украинцы, так как это их земля и их люди. Снова и снова они заявляли, что поставка западных обычных вооружений является их приоритетом. Можно было бы сказать, что украинцы неправильно оценивают риски: однако это попахивало бы той колониальной заносчивостью, которая убедила многих из нас в том, что Украина не будет сопротивляться, а если бы и сопротивлялась, то потерпела бы быстрое поражение. Украинское руководство знает, что делает. И они делают то, чего хотят их избиратели.

Вместо того чтобы просто слушать украинцев об их оценке риска местного применения ядерного оружия, мы иногда стараемся узнать тайные мысли Путина. Когда люди представляют себе применение российского ядерного оружия в Украине, в игру вступает некая странная эмпатия: Путин почувствует, что он приперт к стене, что у него нет выбора.

Если рассматривать это как гипотезу, мы видим, что она была опровергнута. Россия проиграла битвы под Киевом, Харьковом и Херсоном, и при этом не применила ядерного оружия. Россия потерпела почти год удивительных поражений разного рода, не в последнюю очередь из-за краха всего ее военного плана, который предусматривал свержение украинского правительства и контроль над всей страной. И по-прежнему: никакого применения ядерного оружия. Вместо этого каждое поражение порождает истории о том, что Россия на самом деле не была побеждена. Это стоит отметить. Эскалация, которую мы видим на самом деле, — это нарратив. Русским требуется все больше и больше усилий, чтобы объяснить поражение победой. Но пока они справились с задачей.

Войны заканчиваются, когда политическая власть правителей находится под угрозой, а мы еще не достигли этого момента. Когда мы это сделаем, Путин почувствует угрозу в Москве, а не в Украине. В такой ситуации применение ядерного оружия в Украине ему не поможет. И вывод обычных вооруженных сил из Украины для борьбы за власть в России помог бы. Во время этой борьбы за власть ни один русский, борющийся за контроль над Кремлем, не признает, что война в Украине проиграна. Вместо этого претенденты на власть будут состязаться в своих рассказах о том, насколько грандиозной на самом деле была победа. Я ожидаю, что следующий российский лидер (или Путин, если он останется) будет утверждать, что Россия одержала невероятную победу над НАТО, уничтожив силы НАТО в Украине до того, как они смогли перейти на российскую территорию.

Как в глобальном, так и в украинском контексте российские расчеты заключаются в том, что разговоры о ядерной программе заставят европейцев и североамериканцев воздержаться от отправки оружия. Но развертывание разговоров сильно отличается от развертывания оружия. На самом деле, первое альтернатива второму. Мы слишком легко допускаем, что слово должно предшествовать делу. Но слово и есть дело. Когда разговоры о развертывании ядерного оружия являются политикой, то фактическое развертывание ядерного оружия отменяет эту политику. Подразумеваемая угроза больше недоступна после ее осуществления. И российское руководство знает, что американцы и все остальные отправили бы в Украину еще больше оружия, если бы Россия применила ядерное оружие на поле боя.

Применение ядерного оружия на украинском поле боя обошлось бы России гораздо дороже, чем что-либо ещё: в данный момент, а также в последующие годы и десятилетия. Москва потеряет даже ту осторожную поддержку, которую она имеет во всем мире. Она утратила бы способность представлять себя жертвой в международных отношениях. Ее лидеры знали бы, что их будут помнить как преступников и изгоев. И это не говоря уже о том, что обычно упоминается первым: прямое сдерживание. Если Россия нарушит табу на использование ядерного оружия, ее собственный статус военной державы будет резко скомпрометирован военным ответом других.

Ядерное оружие символично, для разных людей по-разному. Я хочу закончить этот разговором вопрос о статусе с российской точки зрения. Иногда говорят, что ядерная держава не может проиграть войну. Это заставляет историков плакать в подушку. США — ядерная держава, регулярно проигрывающая войны. Советский Союз проиграл в Афганистане, Россия проиграла первую чеченскую войну. Французское ядерное испытание в 1960 году не спасло ее от поражения в Алжире, так же как британское ядерное оружие не спасло Империю. Использование ядерного оружия на поле боя не выиграет войну для России в Украине, но это будет колоссальный удар по статусу России, а это то, что волнует российских лидеров.

Это требует некоторого пояснения. Когда началась эта война, двумя вещами, заставившими русских поверить в то, что они — сверхдержава, — были армия и ядерный арсенал. Первый источник статуса сейчас под вопросом. Если Россия применит ядерное оружие, это будет признанием того, что ее армия потерпела поражение. Таким образом, первый источник статуса будет упущен — вместе со вторым.

В тот момент, когда Россия применит ядерное оружие, другие страны, в том числе с более развитой экономикой и научными исследованиями, создадут свои собственные ядерные арсеналы. Когда это произойдет, Россия перестает быть сверхдержавой даже в сознании россиян. Это для российских элит единственный невыносимый итог этой войны. Это намного хуже, чем вывод войск из Украины — поскольку последнее всегда будет нарративом, рассказом. Но нет такого рассказа, который смог бы восстановить осознание себя супердержавой, если оно уже потеряно.

Кликбейт к годовщине!

Прошел почти год с тех пор, как Россия начала полномасштабное вторжение в Украину. Волшебство юбилеев гарантирует, что 24 февраля будет много статей об Украине, несомненно, некоторые из них будут вдумчивыми и интересными. Тем не менее, я предсказываю, что будет ряд эссе с месседжем наподобие: «Эй, давайте продолжим разговор о ядерной войне».

Также можно с уверенностью сказать, что никто не опубликует статью типа «Год говорили о том, что же в голове у Путина, и мы ошиблись»; или «Несмотря на наше рефлексивное использование слова „эскалация“, ее не произошло»; и уж точно не будет заголовка «Через год после вторжения России Украина снизила риск ядерного конфликта во всем мире».

Но самое важное, что можно сказать о ядерной войне — ее не будет.