Новое Время (Украина), 14 января 2024

Программный директор Валдайского клуба Андрей Сушенцов написал аналитическую записку о долгом противостоянии США и РФ. Важный текст, учитывая, площадку и автора. В отличие, от сайта Кремля и/или статей в российских СМИ от персон, претендующих на роль идеологов, Валдайский клуб остается одним из немногих мест донесения ключевых тезисов до внешней аудитории. Речь тут не только и не столько о топ-политиках на Западе и на Востоке, сколько в аналитиках, журналистах, авторитетах в сфере бизнеса.

Так о чем сей документ? Автор осознает и признает, что Россия уже не является ключевым игроком-соперником для США. Более того, прямо говорит о «периоде структурного перераспределения силовых и ресурсных потенциалов в мире» выделяя пару США — государства Азии (к которым относит КНР и Индию). На этом фоне, цитата «российско-американская конфронтация сейчас является лишь одним из многих сюжетов».

Он не пишет прямо, что для России единственным шансом на возврат в «высшую лигу» мировой политики является достижение своих целей в войне в Украине. Но подводит к нужным выводам аудиторию. Естественно, речь не идет о путинских «денацификации», «демилитаризации» и других «де…». Речь о переговорном процессе по Украине через голову Украины, где Кремль получает ряд геополитических уступок и выходит из войны без поражения.

Как этого добиться? Новых идей нет, но есть относительно старые тезисы, которые начинали формулироваться в конце лета 2022 года. Речь идет о шантаже «долгой войной» и, соответственно, растущими издержками США и ЕС.

Более того, идея «передоговориться» жила в умах российских элит и в начале2022 года. На этом фоне тактику поддержки Украины Сушенцов «заворачивает» в тезис ошибочной стратегии США по «перемалыванию» России вместо позиционной игры. То есть, системы договорняков. При этом, что логично, разделяет интересы европейских государств и Соединенных Штатов. Просто приведу цитату «Европейцы доверились логике, которую предложили Соединенные Штаты, буквально „купили“ это предложение. Оно заключалось в том, что Запад нанесет России быстрое поражение, при этом высвободится большое количество экономических ресурсов, отношения с Россией будут восстановлены на другой платформе, более выгодной для ЕС, — это будет результативное стратегическое действие».

Но вернемся к шантажу либо тезису «затяжной войны». Сушенцов утверждает (точнее пытается убедить читателя), что «противостояние в военной плоскости перешло в удобную для нас (России) фазу постепенного перелома на фронте, и американцы вынуждены искать выход из этой ситуации тоже в позиционном ключе». Крайне важный тезис, который объясняет роль и суть российского давления по всему фронту. Кремль не артикулирует громких целей, но стремится поддерживать высокую интенсивной боевых действий. Такой характер войны, кроме большого количества жертв, требует и достаточно большого количества ресурсов. Россия в среднесрочной перспективе (до 3−4 лет) такими обладает. Украина воюет, в том числе благодаря внешней помощи. Соответственно, шантаж направлен не на нас — на наших партнеров. Просто демонстрация того, что издержки будут возрастать. Причем, говоря о затяжной войне и ее стоимости для наших партнеров, Сушенцов как раз и пользуется терминологией из бизнеса, утверждая, что для США «относительные преимущества от обладания украинским активом в целом уже получены, а стоимость поддержания этого актива продолжает нарастать.»

И, походя намекает на возможность масштабирования проблем — появления новых точек напряженности, новых войн. Тоже приведу цитату: «появятся другие точки напряжения в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке, со временем и в Западном полушарии, где Россия и США будут находиться по разные стороны баррикад».

Читателя записки плавно подводят к выводу о выгодности «договориться с Россией» здесь и сейчас, тем самым уменьшив текущие издержки и обезопасив себя от появления ряда новых вызовов. Тезис, который может найти понимание у ряда американских политиков и, что самое важное, у значительной части европейского политического истеблишмента (где Россия уже несколько месяцев ведет соответствующую информационную работу).

Проще говоря, Кремль шлет простой сигнал — «давайте договоримся и чем быстрее, тем лучше». Идея может получить поддержку у части наших партнеров или, как минимум, будет использована в электоральных кампаниях 2024 года по обе стороны Атлантического океана. И вероятность реализации путинского замысла, увы, не нулевая. В случае его успеха Россия сможет:

— Нарастить (вернуть) влияние на постсоветском пространстве. И, в случае вступления Украины на привычную 10-и летнюю спираль политических кризисов, даже нарастить свое влияние и тут. По прошествии определенного времени. Грузинский кейс позволяет российским политикам надеяться на такое будущее.

— Гарантировать восприятие «российских интересов» в ряде регионов (Африка, некоторые государства Латинской Америки, Ближний восток) как естественного фона, с которым другие игроки должны считаться

— Вернуться к формату сотрудничества с ЕС как механизму технологического развития РФ и балансирования растущего влияния КНР.

— И вновь разыграть перед Вашингтоном, понятную части американского истеблишмента, комбинацию вокруг тезиса «Поглощение России Китаем — угроза для Соединенных Штатов».

То есть, Россия возвращает себе возможность артикулировать амбиции «великой державы» и претендовать на переформатирование политических диалогов о будущем с разговоров пары Пекин-Вашингтон в треугольник с Москвой, либо более сложную конструкцию.

Тут можно было бы поставить точку, но стоит остановиться на нашей роли. Часть читателей мне скажет, нечто вроде: «Украина сражается, и в этом роль», часть добавить: «Мы защищаем Европу», некоторые скажут про ценности. Проблема в том, что:

— Тезис о «защите» не очевиден для части даже европейских государств. Угрозу со стороны РФ понимают в Польше, странах Балтии, понимают финны, норвежцы, шведы. Но она не очевидна даже части населения бывшего «советского лагеря». Увы.

— С различной ценностной рамкой России и как они формулируют «Запада» в тезисах документа не спорят, скорее даже признают. Но сознательно артикулируют другую часть базиса, на котором выросла европейская цивилизация — рациональность.

На этом давайте поговорим о нашей работе. Речь идет о дипломатах, моих коллегах по аналитическим центрам, журналистах. Можем ли мы сыграть на поле «рациональных тезисов»? Вполне. Приведу несколько примеров:

1. Диалоги о разделе сфер ответственности (или сфер влияния) между Вашингтоном и Пекином будут продолжаться. И, думаю, очевидно, что компромисса скорее найдут два собеседника, чем три. То есть, невозврат РФ к статусу глобальной супердержавы выгоден как США, так и КНР. Вопрос раскрыть тезис в области политики, экономики, безопасности. Естественно, взглянув на проблему с обеих сторон — как со стороны Азии, так и Америки. И тут мы имеем преимущество, поскольку на это способны (но часть либо боится, либо не хочет). Такая артикуляция (а не желание предугадать мысли то ли республиканцев, то ли демократов) сделает нас интересными (и, возможно, полезными и нужными) как для одних, так и для других.
2. Рациональность. Россия пугает издержками. Мы почему-то боимся говорить, что поддержка Украины является хорошим стимулом, который уже оживил военно-промышленный комплекс США. То есть, создал новые рабочие места, обеспечил заказами (та же компенсация нашим соседям за поставленную сюда старую советскую технику) на несколько лет вперед. В конце концов, мы совсем не озвучиваем тезисы о том, что провалы «российского оружия» в Украине понижают роль РФ как продавца современного вооружения. Мы не говорим, что в случае локализации тут, в Украине части производств, такие СП, делая пусть не самую передовую, но достаточно современную и качественную технику, будут после войны теснить (и замещать) российский ВПК на мировых рынках. Цинично, но это работает. Это рациональность и разговор уже не об издержках, а о потенциальной выгоде. В таком формате поддержка Украины сегодня уже не благотворительность, а инвестиция.
3. Вопрос «что после России». Кремль играет на старом страхе США перед перспективой «развала супердержавы» и страхе ЕС перед «зоной напряженности» у границ. Проблема наших западных партнеров (как из ЕС, так и из США) в том, что они не анализировали опции «без России». То есть наработок, сценариев и анализа практически нет. Неизвестность всегда пугает. Можем ли мы достаточно объективно, без «переможного» пафоса предоставить свое видение по некоторым темам? Например: что можно сделать в информационной сфере для замены «московского посредничества» в рассказах гражданам государств бывшего СССР друг о друге? Какова будет политика соседства в регионе Восточной Европы? Политика безопасности. В конце концов, как будет переконфигурирован баланс сил и влияний государств черноморского бассейна.
4. И, наконец, остается место видению функционала Украины в регионе. Проще говоря, «война закончилась и что»? Наши тезисы о членстве в НАТО и ЕС понятны. Но это тезисы о том, что надо «принять» и «помочь развиться» хотя бы до уровня соседей. Проиллюстрирую простым примером еще с 2019 года. Мы с коллегой Илием Кусой, готовя доклад по санкционным механизмам, проанализировали ТОП-50 доступных (для развития исходя из стартовой технологической базы) технологий для РФ и Украины и ТОП-50 товарных позиций российского технологического экспорта. Сами удивились — по большинству позиций может быть ответ на вопрос «что вместо России». Ответ — Украина. Но наши политики активно говорят о пользе санкций, не артикулируя вторую составляющую. Согласитесь, есть разница между просто «не покупайте у РФ товары» и «закрыв для российских товаров рынок, давайте заменим их украинской продукцией»?

И пока Россия готовит общественное мнение (наших партнеров) к неизбежности и желательности договорняка, просто наблюдать за этим, думаю, не самая лучшая идея.