Ввод российских миротворцев на территорию Нагорного Карабаха в самой России был встречен противоречиво. Об этом, как передает News.am, в Ереванском государственном университете в ходе публичного выступления на тему «Россия на Южном Кавказе: угрозы и вызовы для современного армяно-российского стратегического союза» заявил ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, директор лаборатории анализа политических процессов Николай Силаев.

По словам эксперта, еще в тот момент возникло два противоречащих друг другу мнения. «Многие считали, что Россия могла выступить в качестве миротворца и остановить военные действия в Карабахе, но она этого не сделала и, фактически, увеличила и усилила свое присутствие в регионе. Бытует также мнение, что это успех российской дипломатии и очередное подтверждение высокого военно-политического статуса России на Южном Кавказе», - сказал Силаев.

Оппоненты же данной теории считают, что Россия потерпела серьезное внешнеполитическое поражение. Это, в свою очередь, привело к тому, что Турция обрела новое влияние и статус в регионе, продемонстрировав свою решительность, готовность применить силу там, где это ей необходимо. «Это существенно ослабило влияние России, поскольку именно российский союзник потерпел поражение в войне», - пояснил эксперт.

Сам Силаев придерживается скорее последней точки зрения. По мнению исследователя, теория, что на Кавказе ни одна пушка не стреляет без ведома Кремля, в случае с Карабахом дала сбой. Свидетельством тому, как считает эксперт, является то, что в ходе боевых действий Москва не раз обращалась к Баку и Еревану с требованием приостановить военные действия, однако все ее призывы были, по сути, проигнорированы. Это, по словам международника, серьезно ударило по престижу России как региональной державы, доминирующей на Южном Кавказе. «России даже пришлось давать самые серьезные сигналы тем, кто был вовлечен в эти военные действия. Я имею ввиду и авиаудары в Сирии по террористам, поддерживаемым Турцией, и масштабные военные учения на Черном и Каспийском морях, с учебными пусками крылатых ракет. Но, несмотря на все эти сигналы, дело закончилось так, как оно закончилось», - заявил российский аналитик.

Тем не менее, по мнению Николая Силаева, Турция, которая была активно вовлечена в конфликт на стороне Азербайджана, также не зафиксировала каких-либо серьезных успехов, поскольку не сумела достичь основных целей, а именно, закрепиться в Азербайджане не только на политическом, но и на военном уровне. Анкара, по словам международника, надеялась ввести на территорию Азербайджана своих миротворцев, однако этого так и не произошло. «Турция предложила России начать совместное управление регионом. То есть исключить Минскую группу, в которой Турция играет далеко не самую престижную роль, и создать какой-то новый формат, в которой роль Анкары будет одной из ключевых», - заключил эксперт.

Но можно ли согласиться с мнением Силаева о том, что по итогам Второй Карабахской войны Россия скорее утратила свои позиции на Южном Кавказе, нежели укрепила их (в пользу последнего многие относят появление военной базы в Карабахе под наименованием «миротворческого контингента»)?

И как можно оценить успехи Турции в нашем регионе по результатам войны? Насколько они существенны? 

На эти вопросы Пресс-клуба согласились ответить известные зарубежные эксперты.

Дмитро Золотухин, экс-замминистра информационной политики Украины, директор Института постинформационного общества, преподаватель Киево-Могилянской Академии:

- Мне кажется, что оценка политических возможностей является не всегда благодарным занятием. Сложно сказать, каким образом можно измерить силу позиций России на Южном Кавказе? Усилились они или ослабли? По какой шкале делать эти оценки?

Однако, думаю, что можно обратить внимание на ряд значимых аспектов.

В первую очередь, вряд ли кто-то поспорит с тем, что увеличение военного присутствия в регионе (в виде военных баз или миротворческого контингента) - это признак усиления. Если у тебя есть люди с оружием в том месте, где есть твои интересы - это, безусловно, позитив.

И, конечно же, люди с оружием и российскими триколорами будут преследовать в первую очередь цели политических интересов Владимира Путина, а не нужд гражданских жителей, терпящих бедствие от военных действий.

Во-вторых, вопросы репутационного характера. Ситуация, которая сложилась в регионе, вне всякого сомнения, дает широкие возможности накалять риторику на платформе ОДКБ.

Не следует забывать о том, что Никол Пашинян не был комфортным партнером для Владимира Путина изначально. Российские медиа и телеграм-каналы в 2018-м году писали чуть ли не о том, что «в Кремле проспали «бархатную революцию» в Ереване».

А уголовные преследования в отношении отдельных экс-чиновников армянской власти очень раздражали Путина.

Таким образом, ситуация в Нагорном Карабахе, на мой взгляд, может играть роль некоего месседжа от Кремля участникам ОДКБ. Мол, посмотрите, что будет, если вы будете своевольничать, мы потом подумаем, прежде чем выполнять свои обязательства члена ОДКБ...

Еще одним немаловажным фактом, на мой взгляд, является информация о реальных действиях людей, связанных с ГРУ (Главразведуправление) МО России. Я говорю о, так называемых, журналистах и авторах телеграм-каналов, которые активно «работали» против Баку на информационном фронте. А значит, получали соответствующие задания, если не из Кремля, то от своего непосредственного руководства.

Опыт Украины показывает, что баланс военных сил и военного присутствия в регионе может измениться. Но, эмоции и впечатления людей, сформированные пропагандой и специальными информационными операциями, могут оставаться в силе поколениями...

Поэтому, в информационном сегменте можно также констатировать стремление Кремля к усилению своих позиций.

В общем и целом, мне кажется, Кремль действительно использовал конфликт, чтобы усилить свое влияние в регионе. Ведь, как я неоднократно повторял, напряженность и угроза нового витка вооруженного насилия - это именно то, что нужно Путину, чтобы «разделять и властвовать».

Что же касается Турции, то мне сложно судить об этом, поскольку, несмотря на очевидность разницы интересов Кремля и Анкары, у них есть множество совместных экономических проектов, начиная с атомной электростанции Аккую и «Турецкого потока».

Однако, я всячески приветствую тот факт, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, выступая на 76-й сессии Генассамблеи ООН, в очередной раз подчеркнул, что Турция не признает аннексию Крыма.

Ранее, официальная Анкара также отказалась признавать выборы в парламент России, именно из-за факта их проведения на территории аннексированного Крыма.

Конечно же, эти факты вызвали просто взрыв негодования в Кремле. Такая твердая позиция Турции дает надежду на то, что и в Южнокавказском регионе ее политика будет такой же принципиальной.

Тенгиз Пхаладзе, политический аналитик, экс-советник президента Грузии по вопросам безопасности: 

- Я не могу разделить мнение, что Россия ослабла на Южном Кавказе. Да, правда, она не вмешалась в войну с самого начала, но на это у нее были свои причины – отношения с Арменией, свои счеты. 

Что касается итогов, они довольно интересны. Да, я полностью согласен, что Турция усилила свои позиции в регионе, однако я бы назвал это как бы оформлением усиления позиций. Потому что именно из-за усиления позиций Турции и из-за усиления сотрудничества Азербайджана с Турцией стал возможен такой итог войны.

Однако это не является автоматическим ослаблением России, потому что со своей стороны она получила возможность военного присутствия в Азербайджане. Хочу напомнить, что до этого Азербайджан был единственной страной Кавказа, лишенной военного присутствия России. И плюс, Россия получила возможность контроля над теми транспортными коридорами, которые потенциально могут открыться.

Так что, однозначно для России есть в этом выгоды, и возможности лавирования и осуществления своей политики в отношении Южного Кавказа. 

Что касается самих миротворцев, тот опыт, который они накопили за время присутствия в Грузии, в других странах, к сожалению, настораживает и вызывает очень много вопросов. 

Однако, хочу сказать, что Азербайджанская Республика всегда отличалась той многосторонней дипломатией, при которой она всегда (иногда даже очень рискованно) могла очень грамотно балансировать между различными центрами влияния. Так что я надеюсь, что эта дипломатия и политика позволят Азербайджану минимизировать те риски, которые могут возникнуть с присутствием российских миротворцев. Еще раз повторю, что стабильность на Южном Кавказе очень хрупкая и, к сожалению, стабильность не всегда входит в интересы РФ.

Рауф Оруджев