Министерство обороны Азербайджана и Госкомитет по работе с религиозными организациями подписали совместный план действий на 2025 год, направленный на борьбу с религиозным радикализмом в Вооруженных силах. Об этом сообщает Управление по связям со СМИ и общественностью Минобороны.

Документ определяет места, сроки и ответственных лиц для проведения мероприятий в подразделениях, соединениях, частях и специальных учебных заведениях, подчиненных оборонному ведомству.

В течение года запланированы встречи с военнослужащими, на которых будут обсуждаться темы, связанные с укреплением идеи азербайджанства, сохранением национально-нравственных и культурных ценностей, борьбой с радикальными религиозными течениями и экстремизмом, а также развитием сотрудничества между культурами, цивилизациями и конфессиями.

Чем может быть чревато распространение радикальных религиозных идей внутри азербайджанской армии? Есть ли в сегодняшних условиях опасность, что какие-то силы могут попытаться заняться этим? 

На эти вопросы Pressklub.az ответил известный военный эксперт, бывший сотрудник информационно-аналитического управления Министерства обороны Азербайджана Азад Исазаде. 

Во-первых, отметил он, во многих странах мира есть так называемый институт военного капеллана. «То есть, имеется в виду священнослужитель. Капеллан больше воспринимается как христианский, так скажем, военный проповедник.

Но не обязательно. Например, это касается и израильской армии. Я не знаю, насколько есть такой институт в турецкой армии, потому что в доэрдогановский период вообще армия была отдалена от религии, довольно серьезно. Сейчас при Эрдогане уже произошли определенные изменения, но как это институционализировано, я сейчас не могу сказать, но в общем разговор не об этом. 

Институт капелланства есть во многих армиях, и фактически они выполняют ту же роль, что в советское время выполняли так называемые политработники», - заявил военный психолог.

Как пример, говорит он, можно привести Первую мировую войну. «В составе известной Дикой дивизии в полках были муллы, как бы военные муллы или военные капелланы, если употреблять современную терминологию. И мало того, священники назначались в зависимости от вероисповедания военных. Был, например, в составе этой дивизии «татарский полк», это полк, сформированный на территории Азербайджана. То есть там воевали азербайджанцы, тогда их называли кавказскими татарами – и там мулла был шиитский, он вместе с ними ходил в конные атаки, держа в руках Коран и читая суры оттуда. Так он вдохновлял бойцов на бой. В северокавказских полках были естественно суннитские муллы. То есть, этот институт использовался и в Первую мировую войну довольно широко», - рассказал специалист. 

Однако, отметил он, если теперь в Азербайджане будет проводиться такая работа, возникнет проблема с кадрами. «Кто будет проводить ее? Это настолько тонкая и чувствительная тематика, что если ее будут проводить формально, как политзанятие во время советской армии - обязательный в 9 часов просмотр программы «Время», прослушивание материалов очередного съезда КПСС и так далее, то эта работа станет абсолютно ненужной. Появятся только лишняя писанина, лишняя отчетность, и так далее. Значит, соответственно, мы должны понимать, что здесь нужен более избирательный подход, более такой творческий подход, потому что иначе потеряет смысл вообще проведение такой работы. 

Я бы, например, в силу своей профессии, был бы сторонником того, чтобы в армии, в войсковых частях создавался институт военного психолога, который бы непосредственно в подразделениях, в частях выполнял работу по психологической подготовке. Там тоже уйма интересных моментов. Это подготовка бойцов к бою, что еще более важно, проведение реабилитационных работ после боя, снятие вот этих стрессовых посттравматических моментов, и так далее. Но здесь тоже возникает вопрос с кадрами, вопрос с техниками, с методичками, и так далее», - заявил эксперт. 

Что касается радикализации из-за определенных религиозных идей, это немного болезненная тема в том плане, что трудно провести границу между радикальными религиозными воззрениями и обычными верующими, говорит он.

«Надо учесть, что мы часто к этим вопросам подходим с европоцентрического взгляда. Сегодня, к сожалению, исламская идеология часто ассоциируется с терроризмом. Обычный пример: в западном мире, в России отношение к слову «шехид» - негативное. Оно у них ассоциируется с поясом «шахида». Что в Израиле, что во время чеченской войны, что в европейских странах террористы называют себя «шахидами». А в восточной традиции «шахид» — это воин, павший за родину, за идею. И для нас слово «шехид» священно. А когда мы употребляем его перед западной аудиторией, приходится разъяснять разницу, что мы имеем в виду иное. Другой пример могу привести, мы это видели на кадрах со Второй Карабахской войны - наши ребята шли в бой с возгласами «Аллаху акбар!». А на Западе этот возглас воспринимается как что-то негативное, что после этого может быть взрыв, террористическая атака и так далее. Хотя это просто восхваление Всевышнего и объявление его величия. 

Значит, соответственно, одни и те же термины в разных обществах воспринимаются по-разному. Если подходить с политической точки зрения, то сейчас к власти в Сирии пришла организация, считающаяся радикальной террористической. А теперь с нее стали снимать начать лейбл террористической организации, с ней начали сотрудничать, с ней стали обсуждать какие-то проблемы и так далее. 

Такой же пример можно привести и в Афганистане - Талибан. То есть то, что сегодня считается радикальной религиозной идеей, завтра может восприниматься как-то по-другому. Потому это очень тонкая, болезненная тематика, но при этом мы должны понимать, что сильное влияние религиозных идей внутри армии, разговор не только об азербайджанской армии, может иногда носить и негативный характер. Есть пример Египта, когда военнослужащие его армии, состоящие в организации братьев-мусульман, во время парада расстреляли президента Анвара Садата.

То есть армия под воздействием религиозных каких-то идей фактически совершила государственный переворот, ликвидировала главу государства. 

Поэтому хорошо, что к этой работе подключился Госкомрелигии. Потому что здесь первое - важно уйти от формализма, и во-вторых, проводить работу довольно тонко. И, наверное, независимо от того, как назовем мы в будущем этих сотрудников, надо начинать с подготовки кадров. Может быть проводить тренинги, набирать молодежь, парней с факультетов психологии или каких-то других специальностей. То есть нужно подготовить кадры, потому что, ну не будет же такой специалист сидеть только в штабе корпуса. Они нужны и в бригадах, и в батальонах, и так далее. Как минимум, от батальона и выше они обязательно нужны. Было бы неплохо если бы они были и в ротах - то есть, это примерно на 100 человек один специалист, который бы работал по этой тематике», - предлагает Исазаде. 

Рауф Оруджев