Новое Время (Украина), 29 ноября 2022

Тоталитарное российское государство продуцирует античеловеческие месседжи. При Сталине просто пребывание на оккупированной территории уже считалось обвинением. Доходило до полного абсурда, когда и спустя десятилетия люди вынуждены были писать в анкетах, кто из родственников находился под оккупацией. Так что и в 2022 году российские пропагандисты месяцами навязывали гражданам оккупированных территорий мнение, что они уже запятнаны самим присутствием войск агрессора.

Проукраинские люди были обеспокоены тем, чтобы их действия по выживанию не воспринимались как коллаборационизм. Парадоксально, но с другой стороны, реальные коллаборанты мало думали о последствиях. Ведь с 2014 года ни один предатель Украины не был привлечен к ответственности. Вероятно, наиболее известна история с предательством госслужащей Нели Штепы, суды над которой продолжаются до сих пор. При этом большинство предателей остались вообще безнаказанными.

Понятие коллаборационизма пришло из французского, и не случайно. Ведь к осознанию такого поведения подтолкнули события Второй Мировой войны, когда имевшая вторую армию Европы Франция продержалась против Гитлера чуть больше месяца, а затем капитулировала. Тогда было создано коллаборантское правительство Виши, которое сотрудничало с оккупантами.

Закон о коллаборантах

Долгие годы в Украине дискутировался вопрос законодательства о коллаборационизме, но безрезультатно, поскольку определенная часть аудитории поднимала шум о свободе взглядов. Поэтому 24 февраля 2022 года Украина встретила без столь необходимого закона.

Строго говоря, закона о коллаборационизме до сих пор не существует. А что есть? В марте 2022 года вступил в силу Закон Украины «О внесении изменений в некоторые законодательные акты (об установлении уголовной ответственности за коллаборационную деятельность)».

Согласно ему, Уголовный кодекс Украины был дополнен статьей 111−1. «Коллаборационная деятельность» о сотрудничестве с государством-агрессором, его армией и марионеточными администрациями на оккупированных территориях. Это предполагает:

 — Добровольное занятие должностей в любых органах, создаваемых на ВОТ.

 — Вовлечение в организацию и проведение имитации выборов, референдумов на ВОТ, а также публичные призывы к участию в них.

 — Внедрение в учебных заведениях пропаганды и программ государства-агрессора.

 — Добровольная передача материальных ресурсов войскам агрессора или бандформированиям.

 — Добровольное участие в проведении любых публичных мероприятий или информационной деятельности в пользу оккупанта.

Согласно тяжести преступления, коллаборанты могут наказываться как штрафами, так и сроками заключения: от 3 до 12 лет. Важно, что осуждение на большие сроки может сопровождаться запретом занимать ряд должностей или заниматься определенными видами деятельности на 15 лет.

Современная Европа не имеет опыта противодействия коллаборационизму. А практика Второй Мировой войны не исчерпывающая. Ведь путинские методы оккупации предусматривают такие формы принуждения к сотрудничеству, которые не применяли даже гитлеровцы. Поэтому украинские реалии — единственный опыт начала 21 века. Неудивительно, что национальное законодательство требует доработки этой темы.

Приведу пример по херсонскому опыту. Если врачи продолжают работать в больнице даже при оккупантах — это их человеческая и профессиональная обязанность. Но если человек с радостью согласился возглавить больницу и был назначен на должность оккупационными войсками — очевидный коллаборационизм.

Все мы знаем, в каких тяжелых условиях работают сотрудники Запорожской АЭС. И если кто-то из них не выдержал давления и подписал согласие на сотрудничество, к ним не должно быть претензий.

Если люди, в условиях оккупации, занимались деятельностью в поддержку существования сообщества, как доставка пенсий, медицинская поддержка или ЖКХ-услуги и т. д. — это не делает их коллаборантами.

Пророссийский послед

Считаю, что самой большой проблемой будут не откровенные коллаборанты, вроде Сальдо (такие или убегут с нашей земли, или будут наказаны), а тысячи и десятки тысяч тихушников, которые были статистами оккупантских действий. К примеру, радостно ходили на так называемый референдум, но не организовывали его и не призывали других участвовать в нем.

Украина — правовое государство, наказывающее за действия, а не за взгляды. Если лицо не занимается откровенной агитацией, то применить к нему статью 111 Уголовного кодекса неправомерно.

Люди, которые ходили на концерты российских артистов, которые устраивали оккупационные власти; те, кто искренне благодарили за российскую «гуманитарку»; радовались приходу оккупантов, но на уровне кухоных разговоров; если это не выходило за рамки бытового уровня, то они не подлежат наказанию.

Что с ними делать?

Из собственного опыта вижу: те, кто радовался приходу РФ, после отступления оккупационных войск начали усердно здороваться «Слава Украине». Практика показывает, что люди такого типа — приспособленцы. Единственный способ законного противодействия — общественное влияние.

Если гражданское общество — а все больше украинцев почувствовали себя не жителями, а гражданами Украины — просто продемонстрирует свое отношение, это уже будет иметь большие последствия.

К таким людям никто по соседству не придет за помощью, тогда как настоящие патриоты почувствовали себя единственной семьей, выдержавшей ужасы оккупации благодаря единению и взаимоподдержке.

Бытовых коллаборантов не будут продвигать по службе, поскольку они не разделяют ценности общества.

Общественное игнорирование — сильный инструмент. За взгляды не наказывают, но если ценности личности деструктивны, община имеет право выводить таких из своего круга на маргинес.

Украине еще предстоит долгий и непростой путь очищения, но надеемся, что общество справится с вызовами травматического роста.