Новое Время (Украина), 25 апреля 2022

Авторитетный азербайджанский военный эксперт Агил Рустамзаде дает оценку новым планам России по захвату востока и юга Украины, а также выходу к Приднестровью, и рассказывает о реальном положении вещей на поле боя.

Автор: Ольга Духнич

Война России в Украине пересекла отметку в два месяца, в течение которых страна потеряла множество жизней военных и мирных жителей, получила трагические разрушения, но войну не проиграла. Вооруженные силы Украины продолжают удерживать линию фронта, не давая противнику продвинутся далее, чем у него получилось в первые дни наступления. О военном результате двух месяцев сражений и о том, чего может достигнуть украинская армия в наличных условиях в ближайшие недели, НВ беседует с авторитетным азербайджанским военным экспертом Агилем Рустамзаде.

— Несколько дней назад Россией был озвучен новый план, который предполагает не только захват Донбасса и юга Украины, но и сухопутный коридор до границы с непризнанным Приднестровьем, который отрезает Украину от морей. Насколько это вероятный план, если смотреть на то, как сейчас работают ВСУ и как идут бои?

— Российская сторона всегда отличается своими заявлениями, но эти заявления редко находят подтверждения в реальной жизни. То, что заявила РФ, никак не вяжется с ее возможностями. Хочу напомнить, что 25 марта они изменили цели операции и заявили, что они выйдут на административные границы Донецкой и Луганской областей. Прошел месяц, но каких-либо масштабных операций мы не видим. Я думаю, что та же участь ждет и новые заявленные цели. И если на Донбассе какие-то возможности и ресурсы у российской армии есть, то на юге у российской армии точно нет резервов, чтобы, скажем, выйти хотя бы к Николаеву, тем более идти далее — в Одессу и выйти на границу с Приднестровьем. Скорее всего, это политическое заявление, пугалка, что является традиционным для российской дипломатии. Возможностей для осуществления такого плана у российской армии нет.

— А если говорить о Запорожье, где российская армия также старается наступать?

— С таким положением дел и с такими привлеченными ресурсами у российской армии максимум, чего она может добиться, это какого-то локального успеха, или в Донецкой, или Луганской области — взять какой-то средний населенный пункт, максимум два. Как мы видим украинские и российские войска достигли одинаковых возможностей. По дальнобойному вооружению российская армия имеет больше возможностей, но это временно. Что касается Запорожья, то я не считаю, что российская армия может иметь там какой-то успех. Как мы видим по украинской армии, поток оружия идет максимально большой. Идет оружие, которое серьезно увеличит огневые возможности украинской армии. Это пушки, реактивные системы залпового огня, и, я думаю, что через две недели украинская армия лишит всех наступательных возможностей российскую армию и сама будет проводить наступательные операции, параллельно нанося мощные огневые удары по российской армии.

— То есть, украинской армии нужно выстоять 10−12 дней?

— 10−14 дней, совершенно верно.

— Насколько успешны сейчас будут попытки российской армии окружить украинскую армию в ходе наступления на Донбассе?

— Там они планировали два котла — большой котел как попытку окружить силы ООС одновременно с севера и с юга и малый котел в районе Северодонецка. Самый худший сценарий для украинской армии при неблагоприятном стечении обстоятельств, когда россияне могут либо закрыть малый котел, либо полуокружить войска, которые находятся там. Но о каком-либо масштабном котле, большой победе российской армии речи идти не может.

То, что у них есть превосходство в дальнобойных огневых средствах поражения, сводит на нет превосходство украинской армии в противотанковых системах. Украинская армия уничтожает любую боевую технику, которая подходит на расстояние 4−5 км. Поэтому в данном контексте ни одна из сторон не имеет возможности нанести друг другу мощное огневое поражение. Достигнут пусть неравномерный, но все же паритет сил.

— В последние недели многие ожидали некой масштабной битвы на Донбассе. Мы видим, что этой битвы до сих пор нет. Ее нет, потому что Россия сменила тактику, потому что они не способны на такую операцию или операция еще впереди?

— Я уже не читаю российские пугалки и не верю в них. Ну как группировкой в 100 тыс. можно проводить большое наступление? Я видел, как российская армия готовится, как они постепенно вводят свои силы. Они не собрали все силы в один кулак и не стали наступать в одном направлении. Они распылили свои усилия и наступают по шести-семи направлениям 100-тысячной группировкой.

— Есть ли в таких действиях военный смысл?

— Нет. Это противоречит военным канонам. Как при планировании, так и проведении этой военной операции меня всегда удивляла нестандартная военная составляющая. Это объясняется тем, что над этой военной операцией всегда довлела политическая тактическая составляющая. Когда политики резко меняют свои «хотелки», войска не успевают среагировать. Для подготовки к проведению и выполнению 100-тысячной группировкой войсковых операций надо как минимум месяц-два. Именно политические «хотелки» на тактическом уровне, их резкая смена, мешают российским военным планировать и проводить нормальные войсковые операции.

— В Украину уже пошла тяжелая самоходная артиллерия от союзников. Не критично ли опоздание с этими поставками, не грозит ли промедление, которое эксперты оценивают примерно в месяц, какими-либо тяжелыми сценариями для Украины?

— На войне может быть разное. Может случиться, что в результате стечения неблагоприятных обстоятельств какое-то подразделение украинской армии будет иметь проблемы с логистикой или, скажем, будет уничтожено командование. Но это станет скорее тактическим успехом российской армии, они смогут взять какой-то населенный пункт. Что-то большее — маловероятно с военной точки зрения, потому что нет превосходства российской армии над украинской в человеческих ресурсах. А наличие больших огневых возможностей нивелирует то, что Украина находится в эшелонированных заранее подготовленных оборонительных позициях, которые, скажем так, предназначены для того, чтобы удерживать удары артиллерии.

— Украина получает необходимое вооружение в достаточном количестве?

— С количеством, я думаю, проблем нет. К тому же это очень качественное оружие. Например, вам дают гаубицы M777. Она в модификации А2 имеет возможность стрелять снарядами Excalibur с указанием цели от беспилотника. То есть вы можете каждым снарядом уничтожать цели, причем защищенные цели. У российской армии есть такие аналоги, это снаряды Краснополь. Но, во-первых, их мало, а во-вторых, их беспилотники не могут осуществлять такие точные указания цели, как западные беспилотники. Так что это очень качественное высокоточное оружие, и у вас будет очень большое преимущество в силе и точности ваших артиллерийских ударов. Другое дело, что если бы эти системы подошли хотя бы на месяц раньше. Вы бы сейчас имели дело не с группировкой 150 тыс., а где-то в 80−90 тыс., и вы бы диктовали условия на поле боя.

— Недавно премьер-министр Великобритании Борис Джонсон говорил о том, что война может растянуться до конца следующего года. Разделяете ли вы такие предположения?

— Скорее всего, Джонсон заявил о максимально возможном сценарии. На следующей неделе, скорее всего, американский конгресс примет решение о ленд-лизе, и у украинской армии не будет проблем ни с количеством оружия, ни с качеством.

С моей точки зрения, если в течение месяца украинская армия сможет нанести очень сильное огневое поражение российской армии, то у российской армии соответственно не останется инструментов, чтобы выполнять боевые действия на территории Украины. Но какие будут после этого военно-политические цели у украинского руководства, я не знаю. Потому что победа конкретно в этой военной кампании не приведет к разрешению украинско-российского конфликта.

— Это мы понимаем.

— Возможно, Джонсон имеет в виду, что боевые действия после выхода украинской армии на границы 24 февраля, либо, при удачном стечении обстоятельств, на украинские границы 2014 года, продолжатся. Война станет своего рода позиционной, а вот полное решение российско-украинского конфликта, то есть разрушение политического строя РФ, может затянуться надолго.

— Сможет ли Путин затянуть войну, так и не объявляя всеобщей мобилизации, на ваш взгляд?

— Нет. Все, что у российской армии есть, уже воюет и стреляет. Да, можно еще за большие деньги набрать 30−50 тыс. добровольцев, из ЧВК, каких-либо других структур. Это просто растянет агонию российской армии, но никак не даст ей преимущество для того, чтобы она смогла воевать с украинской армией.

— Есть ли у Украины сегодня возможность разрезать южную группировку российской армии, отрезать ее от Крыма, или это пока далекие планы?

— Первая цель украинской армии, после того как будет одержана победа на Донбассе, это деблокирование Мариуполя, и надо отдалять российские войска от Харькова, чтобы там мирное население могло жить без артиллерийских ракетных ударов — это первоочередные цели. В дальнейшем, украинская армия может атаковать российскую армию и в направлении Херсона, и со стороны Запорожья, разделить на две части, а также выполнять операции по другим направлениям. Я думаю, это будет зависеть от тактической обстановки. Но уже можно понять, что задача номер один, которая даже при удачном стечении обстоятельств может идти параллельно с развалом российской армии на Донбассе — это деблокада Мариуполя.

— Какой вы видите сейчас ситуацию вокруг Мариуполя? Интенсивные бомбежки города продолжаются.

— Я считаю, что такие укрепленные сооружения, которые находятся под Азовсталью, рассчитаны на защиту от тактического ядерного оружия. Завод построен во время Советского Союза, и тогда строили с учетом такого сценария.

Да, россияне бомбят, но азовцам, скорее, от этого ни холодно, ни тепло. Это глубокое, укрепленное огромное сооружение. Да, они чувствуют взрывы бомб, но их жизни это не угрожает. Вопрос в том, сколько они продержатся при наличных ресурсах. Если даже у азовцев были еда, вода, боеприпасы в достатке, то к ним прибились части морской пехоты, погранслужбы, мирное население. И если ресурсы были в достаточном количестве, то стали резко ухудшаться. Поэтому, не зная ни ситуацию изнутри, ни сколько у них воды, боеприпасов и так далее, трудно предсказывать. Но если у них все это есть, то они продержатся и две недели, и месяц, и полтора. В это сооружение очень трудно зайти. А по-другому как там зачистку сделать? Никак.

— Сейчас часто звучат призывы — ударить по Крымскому мосту. На ваш взгляд, насколько это имеет смысл?

— Как Россия не может Азовсталь вывести из строя, так же трудно и с Крымским мостом. Такие сооружения возводятся с учетом того, что кто-то захочет наносить удары. Я по службе помню, что для того, чтобы уничтожить обычный железнодорожный мост, надо хотя бы 12 самолетов Су-24 с бомбами 500 — 1.500 кг. А этот мост намного более мощное сооружение, чем обычный железнодорожный мост. Его может частично повредить бомба 1.500 — 3.000 кг, которая попадет точно в цель. Но она его повредит, не уничтожит. Представьте теперь сколько туда таких бомб надо, или эквивалента таких бомб. Нужна либо 3-тонная авиабомба, которые бросают на Азовсталь, либо ракета с боевой частью 1.000 — 1.500 кг. Таких ракет и таких бомб у украинской армии не существует. Украинская армия не в состоянии не то, что уничтожить, а и серьезно повредить этот мост. Он строился не только с учетом украинских возможностей, а и с учетом того, чтобы страна, у которой намного больше огневые возможности, не смогла бы быстро уничтожить этот мост.

— Война уже длится два месяца. Давайте подведем некий итог побед и поражений России и Украины в этой войне, а также главные ошибки сторон на сегодняшний день.

— На данный момент, можно говорить о стратегическом поражении РФ. Потому что за 60 дней они два раза меняли военные цели и задачи этой операции и не смогли выполнить ни одну из заявленных задач. О слабых сторонах российской армии много говорили, я не хочу повторяться. Но я бы немного хотел обозначить слабые стороны украинской армии. Сейчас на 60-й день войны, когда стало идти оружие в больших количествах, мы все понимаем, что западное общество опоздало, но, я считаю, что здесь есть вина и украинских военных, которые составляли требования поставки оружия.

Я всегда возмущался и говорил, что вам не хватает артиллерии, а вы хотите танки и самолеты. Считаю, что украинская армия воевала хорошо, даже отлично, но совершенству нет предела. Нужно было требовать те системы оружия, которые нужны были для того, чтобы одержать победу на поле боя. А не выдвигать какие-то космические требования, вроде «закройте нам небо», это равносильно: «давайте вы будете за нас воевать». Или давайте нам самолеты, танки. У вас около 800 танков, зачем еще 200−300? Танками в современных войнах не воюют.

Вместо этого надо было требовать с самого первого дня не «закрытое небо», а пушки, которые вам сейчас дают. Прошу расценивать это как позитивную критику. Я восхищаюсь украинской армией, которая смогла остановить вторую армию в мире. Но всегда хорошо делать выводы из своих ошибок.

— На ваш взгляд, у России достаточно ракет, чтобы продолжать бомбить города?

— Трудно судить, но мы видим, что они берегут свои ракеты. Ситуация в Одессе трагична, но важно понимать: россияне не по мирным целям летают, они криворукие. У них ракетные системы косые, неточные. Что им даст смерть младенца, когда весь мир увидит, что они попали по жилому дому?

По Одессе они могли бы стрелять из кораблей какой-нибудь легкой недорогой ракетой. Нет, они целились по военному объекту и промахнулись. Они стреляли крылатой ракетой воздушного базирования. Она времен СССР, как она может быть точной? Эти ракеты не делали особенно точными, потому что думали, что эта ракета будет нести ядерную боеголовку. Поэтому такая картина получается. Я на 100% уверен, что целились они по военному объекту.

— То есть они, на ваш взгляд, начинают беречь ракеты?

— Конечно, такого накала, такого суточного количества пуска ракет по Украине давно нет. Давайте вспомним первые недели войны. Сколько ракет пролетало? Сейчас намного меньше. Это говорит о том, что они берегут заряды. Есть еще один позитив — у них нет комплектующих, чтобы собирать новые ракеты. Для ракеты Калибр они использовали начинку, которую поставляли из различных государств. Крылатые ракеты воздушного базирования у них всегда были на своих комплектующих, но дело в том, что их выпуск давно остановлен, а ракеты Х101 у них уже на современных комплектующих, но их нет. У них также нет комплектующих к ракетам Искандер.

Отсутствие комплектующих, отсутствие возможности массово производить новые ракеты — это тоже вам плюс. Остается то, что у них есть. Точное количество вряд ли кто-то знает, может, американская или британская разведки.