На днях отказным решением Европейского Суда по Правам Человека (ЕСПЧ) завершилась более чем 7-летняя история борьбы родителей за право дать своему ребенку нравящееся им имя. Речь идет о сыне шиитского богослова Талеха Багирова (ныне отбывающего наказание в тюрьме) и его жены Лейлы Исмаилзаде, которая и выступила заявителем в жалобе №17780/18 против Азербайджана о предполагаемом нарушении права на частную и семейную жизнь.

Напомню, что Терминологическая комиссия при Кабинете министров Азербайджана в сентябре 2016 года отказала матери в разрешении назвать мальчика именем Əbülfəzlabbas (Абуль-Фазль Аббас). Так звали исторического персонажа - сына имама Али, сподвижника имама Хусейна, убитого вместе с другими шехидами в Кербеле в день Ашура. Могилу Аббаса в Кербеле (Ирак) ежегодно посещают миллионы паломников. Поэтому запрет этого имени многих удивил, и особенно - использованная властями аргументация.

Собственно говоря, в Комиссию это дело попало потому, что запрошенное имя  не фигурирует в списке имен, рекомендованном Национальной Академией Наук Азербайджана, и это стало первым аргументом против его присвоения ребенку. То, что этот список не является окончательным и, более того, носит рекомендательный характер, в расчет ни одной инстанцией принято не было.

Кроме того, Комиссия, а вслед за нею и три инстанции национальных судов, сослались на требование закона «О государственном языке» о написании имен граждан на государственном языке. И это при том, что большая часть «исконных» азербайджанских имен происходит не от тюркских, а от арабских корней (кунья). Например, от этого же арабского корня «Абуль-Фадль» происходит и имя второго президента Азербайджана Абульфаза Эльчибея. 

Другим аргументом Комиссии было правило, утвержденное решением Кабинета министров АР от 12 мая 2011 года, содержащее запрет использования имени, которое может нанести ущерб интересам ребенка, не соответствует его полу или может подвергнуть ребенка насмешкам. В данном случае, имя вполне соответствовало мужскому полу ребенка. Над многочисленными Абульфазами и Аббасами в Азербайджане вроде бы никто не смеется. Остается «ущерб интересам ребенка»: суд первой инстанции посчитал, что имя не отвечало интересам ребенка из-за своего произношения.

Между тем, продолжающийся спор об имени привел к отсутствию у ребенка свидетельства о рождении и невозможности отвезти его в Иран для медицинского обследования. Поэтому мать, продолжая судиться, в мае 2017 г. успешно зарегистрировала сына под более простым именем Аббас. При этом мотив этого решения истицей в национальных судах не озвучивался.

Это была непростительная ошибка, которой воспользовался Верховный суд. Он проигнорировал возражения истицы о том, что оба родителя ребенка шииты, имя ребенка принадлежит исторической личности и широко распространено в странах, где доминирует шиитская ветвь ислама, и потому для родителей его выбор естественен, и что суды двух предыдущих инстанций не смогли доказать, что это имя противоречит фонетике азербайджанского языка или его синтаксису.

Поскольку имя «Аббас» уже было зарегистрировано в качестве имени сына заявительницы по ее просьбе, то ВС счел права ребенка и права родителей соблюденными. Иск заявительницы, по логичному мнению Верховного суда, касался уже не присвоения имени ребенку, а изменения уже зарегистрированного имени ее несовершеннолетнего ребенка, что допускается с согласия органа опеки и попечительства по требованию обоих родителей с учетом наилучших интересов ребенка. Поэтому кассационная жалоба была отклонена.

Евросуд, куда в 2018 г. поступила жалоба, согласился с правительством, что необходимо уделять должное внимание интересам ребенка, что защита ребенка от «неподходящего» имени (например, «нелепых или причудливых имен») отвечает общественным интересам, и что сохранение национальной практики именования может рассматриваться как отвечающее общественным интересам. ЕСПЧ также напомнил, что «процесс присвоения, признания и использования фамилий и имен является областью, в которой национальные особенности наиболее выражены и в которой практически нет точек соприкосновения между внутренними правилами договаривающихся государств. Эта сфера отражает большое разнообразие между государствами-членами Совета Европы. В каждой из этих стран на использование названий повлияло множество факторов исторического, языкового, религиозного и культурного характера, так что найти общий знаменатель крайне сложно, если вообще возможно». 

Давая оценку национальному судопроизводству по этому делу, ЕСПЧ также отметил, что истица до кассационной инстанции не сообщала суду, что имя «Əbülfəzlabbas» было связано с ее религиозными убеждениями и не противоречило особенностям азербайджанского языка. Она не привела в апелляционной и кассационной инстанциях тот довод, что регистрация по ее собственному заявлению имени «Аббас» была связана с необходимостью поездки в Иран для обследования сына. Хотя она и представила в ЕСПЧ копию паспорта ребенка с указанием дат двух поездок в Иран, но никакой информации или документов, касающихся медицинского осмотра, при этом представлено не было. По ее словам, она объяснила эту ситуацию в запросе на получение имени «Аббас», адресованном соответствующему регистрирующему органу, но копию своего запроса от 4 мая 2017 года она также не предоставила ЕСПЧ.

Если первая и апелляционная инстанции обсуждали вопрос, соответствует ли рассматриваемое имя интересам ребенка, то Верховный суд отклонил кассационную жалобу заявителя ввиду того, что ребенку уже дали имя, и указал соответствующую процедуру запроса об изменении этого имени. То есть, следуя указаниям Верховного суда, нужно было обратиться с новым запросом (об изменении имени), что ею сделано не было. 

Евросуд также принял во внимание, что в практике Азербайджана не было фактов принятия к официальной регистрации национальными властями запрашиваемого спорного имени.

ЕСПЧ также отметил, что отказ в регистрации рассматриваемого имени ребенка не препятствует матери использовать это имя. Таким образом, при конкретных обстоятельствах настоящего дела неудобства, на которые ссылалась заявительница, недостаточны, чтобы привести Суд к выводу о неуважении к ее частной и семейной жизни. В результате ЕСПЧ единогласно пришел к выводу, что нарушения статьи 8 Европейской Конвенции по Правам Человека Конвенции не было. 

Однако судья Сабато и присоединившийся к нему председатель Палаты, судья Бошняк, разделяя этот вывод большинства, сочли нужным высказать свое особое мнение. Они сочли, что вывод об отсутствии нарушения статьи 8 Конвенции достигнут исключительно на основании непроизвольности процессуального подхода, выбранного национальным Верховным судом. Однако тем самым без анализа были оставлены открытыми все остальные вопросы, что объясняет, почему эти двое судей не были согласны с представленной аргументацией властей.

Они «глубоко обеспокоены тем, что одобрение [Европейским] Судом в данном случае внутреннего законодательства, запрещающего возможность называть детей на языках, отличных от национального языка, помимо того, что оно несовместимо с некоторыми международными стандартами, может способствовать дискриминационной практике в отношении меньшинств или мигрантов... Отказ в регистрации конкретного имени... наносит ущерб человеческому достоинству и не может быть оправдан какими-либо насущными соображениями государственной политики или необходимостью защиты общественного порядка». Право на имя должно «приравниваться к праву на признание индивидуального человеческого достоинства... Имя, используемое для человека, само по себе является цивилизационной составляющей, которая поддерживает и приумножает человеческое достоинство».

Но шанс проанализировать эти вопросы, важные для нашего многонационального и многоконфессионального Азербайджана, на этот раз был упущен. Судя по тексту постановления ЕСПЧ и по особому мнению двух судей, неудаче этой жалобы способствовало непродуманное проведение процессов в национальных судах. Впрочем, если последовать указанию Верховного суда и подать заявление об изменении имени ребенка, то у истицы появится второй шанс.