Рассказ жителя Кельбаджара, вернувшегося за женой через 29 лет

В первой статье в рамках нашего нового проекта мы ознакомили читателей с печальной историей Алескера Кязымова, сторожила села Башлыбель Кельбаджарского района, который до сих пор числится в списке пропавших без вести. В этом же списке числится его невестка - Наиба Кязымова. Муж Наибы Аллахверди Кязымов видел свою 26-летнюю жену последний раз недалеко от села Надирханлы того же района, на берегу реки Тертер, где и произошла эта страшная история...

Справа от извилистой горной дороги бурно течет река, слева – отвесные скалы. Мой собеседник внимательно осматривает окрестность. Ходит, часто вытирая глаза дрожащими руками, останавливается, трогает камни, ковыряет носком ботинка землю, потом оборачивается, долго смотрит на реку, и шагает дальше. В какой-то момент он застывает на месте, и после короткой паузы уверенно говорит: «Здесь!» Встретив мой удивленный взгляд, Аллахверди добавляет:

- Прямо тут! Следов нет, дорога изменилась, она была не такой широкой, но я видел ее в снах тысячу раз, образ каждой скалы, каждого камня запечатлел в памяти. Ни на шаг не ошибусь, это произошло именно здесь... Я оставил ее немного выше, и пообещал, что вернусь. Не думал, что сдержу слово только через 29 лет, но знал, что обязательно вернусь... Тот день был самым трудным днем в моей жизни... Нам пришлось покинуть село 1 апреля 1993 года. Накануне, 31 марта армянские вооруженные силы вошли в Кельбаджар и учинили бойню в местности, называемой "Тоннель"... Единственная асфальтовая дорога через тоннель была закрыта, но мы еще не знали об этом. Отец позвал меня и сказал, что дети твоего старшего брата Алекпера уже большие, могут идти по горам. А твои еще на ногах еле держатся... Тогда моему сыну Вюсалу было 4 года, а дочке Фергане 3 года. Часть жителей села готовилась к отъезду на колхозном грузовике ГАЗ-52. Водителем был мой двоюродный брат Зияддин. По настоянию отца, мы с женой взяли детей и поехали на этой машине. Мне и в голову не приходило, что прощаюсь с отцом навсегда. Около 6-7 вечера в дороге услышали, что тоннель закрыт. Вернулись обратно.

- Обратно куда? В Башлыбель?

- Нет, пришлось ехать через гору Муров. Заночевали в одной из деревень по пути. Отправились дальше, как только стало светать. Но дорога была настолько заснежена, что грузовик не смог проехать. Мы все вышли из машины и пошли пешком... Холод, мороз режет как нож... Жена укутала дочку в шерстяной платок, а я нес сына...

С нами были моя тетя Сакина, сыновья  дяди Зияддин и Гошгар, другие жители села, много незнакомых людей из окрестных деревень... Около полудня, дойдя до села Надирханлы, увидели приближающийся танк. Обрадовались, думали, что это наши солдаты. Но люди, усевшиеся на танке, что-то закричали по-армянски и открыли огонь из пулемета. Возникла паника. Мы побежали в сторону горы и укрылись за скалами. Танк остановился внизу, у реки, развернул орудие и начал бить по скалам выше нас. Посыпались камни. Вы не можете себе представить этот ад,,, Грохот орудия, взрывающихся снарядов, падающих на нас сверху камней, пулеметные очереди, и крики людей, плач младенцев...

- И вам пришлось бежать дальше?

- Остановиться – значит, умереть, в лучшем случае, оказаться в заложниках, а идти вперед... Куда? В неопределенность?.. Мы и побежали к этой неопределенности с детьми на руках, поднимались все выше. Вдруг я увидел, что моя жена упала. Быстро спрятал Вюсала за большой камень, развязал шаль, взял Фергану у Наибы и посадил рядом с братиком. «Не двигайтесь!», - приказал им. Потом вместе с другими притащили сюда же Наибу... Пуля попала ей в ногу, но она была вся в крови... Может быть, жена была ранена в нескольких местах, не знаю, не смог определить.

У меня была "лимонка", я взял ее с собой на самый «крайний случай». Стрельба не прекращалась, я понял, что лезть дальше в гору с раненой женщиной и двумя детьми невозможно. Нам уже отсюда не выбраться, так лучше умереть, чем всей семьей попасть в плен. Я посмотрел в глаза Наибы, детей... Сказал, что взорву эту "лимонку", все вместе умрем, но не дам никому оказаться в заложниках. Тетя Сакина тоже была с нами. Никто не отреагировал, только Вюсал заплакал... У меня тряслись руки... Тогда Наиба сказала: "Уведи детей отсюда..." Она с помощью тети вновь завернула Фергану в теплый платок и решительно повторила: «Аллахверди, тетя, выведите их!» Тетя пообещала... А я...

- Все это время граната была у вас в руке?

- Когда Вюсал начал плакать, я отшвырнул ее в сторону... Понял, что не смогу... Но исполнить желание Наибы тоже было непросто. Оставить ее, беспомощную, под этим градом из пуль и камней? Я попросил тетю взять детей и уйти, хотя осознавал, что она не осилит. А Наиба твердила одно и то же: "Уведи детей! Детей я поручаю тебе. Во что бы то ни стало, уведи их отсюда в целости!»

Ее пальто было в крови, я снял свое пальто и накрыл ее им, повязал Фергану на спину, взял Вюсала на руки. «Обещаю, - сказал я Наибе, - вытащу детей отсюда, и вернусь за тобой. Обязательно вернусь!»  А она будто меня не слышала: «Скорее, уводи детей отсюда! Не теряй времени! Спаси их!»...

По снегу в горах передвигаться было непросто... Когда, наконец, мы вышли на асфальтовую дорогу у села Яншаг, там было так много людей, бегущих от преследования армянских военных, что в суматохе я потерял тетю.

Дальше я шел с двумя детьми. Никогда не забуду... Увидев в лесу большой камень, сел. Вюсал спал на моей спине. А Фергана плакала у меня на руках... Я пытался ее успокоить, но ребенок хотел маму, хотел есть... Мимо меня проходили люди... В какой-то момент, подняв глаза, я обнаружил, что мы остались совершенно одни... Гора, лес, ночь и усталый беженец с двумя младенцами... Еле-еле догнал остальных. Так выбился из сил, что шел на шорох шагов идущих впереди людей...

- До какого места дошли?

- До Мурова. Здесь встретили наших военных. Они сказали: «Куда вы идете всей толпой? Пусть мужчины возвращаются». И мне приказали: «Отдай детей их матери!» Я не смог сдержать слез: "Их мать осталась там"... Меня с детьми посадили в «Ниву» и отправили в более безопасное место, где я нашел тестя с тещей, оставил детей теще, а сам с тестем Алзаманом вернулся за Наибой. Мы наняли машину, водитель был пожилым человеком. Когда в дороге по нашему разговору он узнал, зачем мы возвращаемся, отказался от денег: «Я думал, вы едете за скотом, не знал, что собираетесь вывезти раненую...»

Доехали до Мурова, дальше хотели идти пешком. Нас задержали военные. Офицер тестю сказал: «Старик, ты одной ногой в могиле, куда собрался? А он молодой.» Мне тогда было 29 лет. «Но даже если повезет, доберется, армяне его либо расстреляют, либо возьмут в заложники. А кто будет заботиться о сиротах? Какова будет их судьба? Их мать уже мертва. Подумайте, сколько может прожить раненой в этом снегу и морозе?» На следующее утро мы снова попытались... Та же ситуация... Мы ездили три дня подряд, солдаты нас не пропускали... Говорили: «Поймите, Кельбаджар уже занят!»

- Дети все это время оставались со старой тещей?

- Жена моего шурина Шакира была из Евлаха, детей забрали они. Нас ждали там. 

- Ваша племянница рассказывала мне, что выйдя из блокады, где провели 113 дней, нашли вашу семью в Евлахе. Они увидели детей, закутанных в шерстяную шаль матери, в ожидании ее возвращения...

- Дети не выпускали ту шаль из рук... Я исполнил последнюю волю Наибы. Спас детей, растил их, воспитывал, дал им образование на свою небольшую зарплату. Оба получили высшее образование, создали семьи. Все эти годы, когда я смотрел на лица своих детей, в ушах звучали ее последние слова: «Детей я поручаю тебе!»...

- О тех днях ваш сын Вюсал помнит только момент встречи с армянами и то, как была ранена мать...

- Он всегда говорил, что однажды отомстит за нее. Когда началась Отечественная война, он пошел добровольцем и сказал: «Я ждал этого дня много лет». Принимал участие в войне, награжден медалью «За освобождение Лачина». Сейчас он продолжает работать педиатром в Гяндже. 

Я собиралась задачь еще один вопрос, но Аллахверди меня опередил:

- У меня к вам просьба, подождите здесь десять минут, я поднимусь наверх по горе и поищу за тем камнем, где оставил Наибу... Может быть, смогу найти хоть один знак. Может, остался какой-то след... Всего десять минут... Хорошо?..

Как я могла сказать ему "не идите"? Много лет назад он обещал любимой женщине вернуться...

А как мне сказать ему "идите"? Следы армянской оккупации до сих пор остаются на этих землях. Только не те следы, которые ищет Аллахверди, а зарытые на обочинах дорог в землю мины. Как мне нарушить слово, данное наблюдающим за нами издалека сотрудникам военной полиции: "не будем сходить с дороги"?!

И самое сложное - как ему сказать: "вы ничего там не найдете"? Я ведь не забыла голос человека, передающего срочный приказ командования из штабной радиостанции "QSM-7" в Варденисском районе Армении на главную радиостанцию в Кельбаджарской зоне боевых действий с тем, чтобы его передали дальше по всем мобильным радиостанциям на местах... Приказывалось немедленно уничтожить все следы захоронений азербайджанцев, взятых в плен или заложники. Потому что они хотели скрыть следы своих злодеяний от международных наблюдателей и журналистов, приехавших в то время в зону боевых действий. Служба радиоразведки Министерства национальной безопасности Азербайджана зафиксировала текст этой радиопередачи 6-7 апреля 1993 года...

Мое молчание в ответ на вопрос собеседника с  искоркой последней надежды в глазах висело на совести тяжелым камнем... Но меня поддерживала и надежда: когда-нибудь мы с ним снова приедем сюда, перешагнем эту незримую границу, поднимемся в гору и может действительно найдем тот самый камень...

Автор: Вюсаля Мамедова